Когда приходит почта полевая

Как девушка Женя из села Татаурово помогала людям не потерять друг друга.

Что на войне главное для бойца? Порох, хлеб и письма. Письма из дома связывали солдата с семьёй, с любимыми и дорогими. И это было настолько важно, что уже в декабре 1941 года при армиях были развёрнуты военно-полевые почтовые базы, при штабах - полевые почтовые станции, а в прифронтовых административных центрах - военно-почтовые сортировочные пункты (ВПСП). В одном из таких ВПСП служила Евгения Тясто.

"Просмотрено военной цензурой"

В январе нынешнего года ей исполнилось 87 лет. Родилась она и всю жизнь прожила в забайкальском селе Татаурово Улётовского района. Евгения Романовна, конечно, помнит, как началась война: "По радио передали - у нас тарелка такая чёрная дома была. Сначала даже не поверили, но как начали забирать родных и близких… Мы хоть и молодые, но всё равно страшно было". А 1942 году и Женю в армию призвали. Попала она в военно-почтовый сортировочный пункт сначала в Чите, потом была направлена на службу в ВПСП города Свердловска.

"Располагался наш пункт в большом монастыре. Здесь были и операторские, и казармы, и столовые. Работали круглые сутки - чётко, аккуратно, добросовестно. ВПСП занимался сортировкой воинской почты, контролем и обменом с гражданской почтой. Наш пункт руководил полевыми почтами, подчинёнными фронту. Каждый ВПСП имел свой постоянный номер, который обозначался на почтовых штемпелях и документах. Наш номер - 22. Военная корреспонденция шла быстро - не больше недели. Скорость зависела от нашей работы. За год через нас проходили миллионы писем", - вспоминает Евгения Романовна.

Военную корреспонденцию отправляли в первую очередь, почтовые вагоны прицепляли к самым срочным воинским эшелонам. Задержка писем с фронта или попадание их не по назначению расценивалось как должностное преступление. Войска передвигались, менялись их дислокация и номера полевой почты. Задача военнослужащих ВПСП-22 была в том, чтобы точно знать фронтовой адрес каждого письма. Ведь их так ждали там, в окопах, на передовой.

У младшего сержанта Евгении Орловой было в подчинении семеро рядовых - таких же девчонок, как она. И ночью и днём, в мороз и под дождём они разгружали почтовые вагоны: "Оставить или отойти нельзя. Встанут девчонки рядком, кидают друг другу огромные тяжёлые тюки с ярлыками "Воинский". А тут какой-нибудь мальчонка голодный подбежит, посылку схватит. Маленький… Не будешь в него же стрелять".

Как известно, вся почта просматривалась, и на почтовых отправлениях ставился штамп "Просмотрено военной цензурой". Цензура эта постановлением Государственного Комитета обороны от 28 июня 1942 года "для предотвращения проникновения через почтово-телеграфную корреспонденцию антисоветских, провокационно-клеветнических и иных сведений, направленных против государственных интересов Советского Союза" распространялась "на всю почтово-телеграфную корреспонденцию на все области, края, республики Союза ССР". Именно поэтому в ВПСП были специальные политконтролёры.

"Девчата из военной цензуры вскрывали конверты и солдатские треугольники, вымарывали названия населённых пунктов, номера воинских частей - всё, что нельзя было пропустить. Было и такое: лежит в конверте чистая бумага. Цензор случайно пепел от папиросы уронила, а на бумаге буквы стали проявляться, - рассказывает Евгения Романовна. - Даже карты таким способом отправляли. Посылки тоже проверяли, но что в них? Варежки, носки да письмо от мамки…".

Сколько ждать обещанного?

После войны приехала Женя Орлова в Улётовский военкомат:

- Военком сидит пьяный, и трёхлитровая банка самогонки перед ним стоит. Вот, говорю, я с армии уволилась. Документы, отвечает, оставляй и завтра приходи. Как положила, так и всё - нет моих документов. Ждала-ждала. В архивы писала. Только 2007 году из Центрального архива Министерства обороны справка пришла, что я действительно в армии служила. Сразу выдали удостоверение.

Работала Женя Орлова в колхозе. Замуж вышла за Константина Тясто, у которого уже трое детей было. Родилось у них ещё четверо ребятишек. Всего семеро. Да и это не всё. От умершей дочки остались сиротами четверо малолеток. Самый младший ещё в пелёнках был. По приютам не бросила. Всех подняла.

- В колхозе на мне 300 телят было, свой огород - полгектара. Хозяйство держала, чтоб большую семью прокормить. Лениться некогда, всё успевала. От семерых моих детей у меня десять внуков и 14 правнуков. Муж хороший был, добрый, но только овдовела я 17 лет назад, - утирает слёзы Евгения Романовна.

В прошлом году сделали ветерану операцию - теперь её больному сердцу помогает работать кардиостимулятор. До этого и дом свой деревенский сама топила, и воду из колонки приносила, а теперь - нельзя. Врачи сказали: "Будешь, бабушка, беречься, ещё долго проживёшь". Дом в деревне старый, а за благоустроенным жильём она никогда не обращалась, даже не знала, что ей, как участнику войны, нужно встать на очередь.

- Евгения Романовна, насчёт жилья не беспокойтесь, - недавно сказал ей глава городского поселения "Дровянинское" Николай Иванович Безденежных. - Привозите продавца квартиры с законными документами, и будет вам жильё хоть завтра. Государство на вас деньги выделило - 960 тысяч на квартиру не более 36-ти квадратных метров. Только свяжитесь с начальником отдела соцзащиты по Улётовскому району Дуниной Натальей Васильевной.

- Связалась. Только Дунина сказала: "Нет. Только на 2011 год". Почему такая несогласованность между этими чиновниками: один дает, а другой отбирает? - плачет старушка. - Жизнь моя трудная была. Руки мои тягали мешки с письмами, косили и жали, детей лелеяли. Только нескольких их них в живых нет, а кто-то уже сам стар, на инвалидности. Вот, спасибо, живу сейчас у племянницы.

Евгении Романовне Тясто понадобилось 62 года, чтобы доказать своё военное прошлое. Сколько пройдет лет до того, как получит она жильё, обещанное президентом?

Евгения Тясто после войны