Два года неизвестности

После публикации материала о судьбе маленькой Ариадны Козыревой, мама которой в своем письме рассказала о происходящем в родильных домах и детских медицинских учреждениях области, в редакцию стали поступать письма и звонки от родителей, бабушек и дедушек, в дом к которым вместе с рождением малыша пришла беда. В том, что случилось с их детьми, многие из родственников видят прямую вину медицинского персонала. Сегодня мы публикуем рассказ Галины Рыльченко. Мы надеемся, что после публикации на судьбу ее внучки обратят внимание в комитете здравоохранения: двухлетней девочке, наконец, подтвердят исследованиями диагноз (врачи утверждают, что всему виной внутриутробная инфекция, однако какая именно – не говорят) и назначат лечение. - Девочка появилась на свет 29 декабря 2005 года, пишет Галина Викторовна. - Роды прошли нормально и были оценены в 7-9 баллов. На следующий день детский врач во время утреннего обхода поздравил молодую маму, сказав: “У Вас все хорошо – ребенок здоров”. 2 января, осмотрев ребенка, врач выявил синдром угнетения, а еще через 3 суток судорожный синдром в виде подергивания конечностей, запрокидывания головы назад, синдром “восходящего солнца” и т. д. Ребенка с мамой из роддома не выписали, но и лечения никакого не проводили, узкие специалисты ребенка не осматривали – в стране шли рождественские каникулы. На мои вопросы, “что с ребенком?”, отвечали, что, скорее всего, развивается какая-то внутриутробная инфекция, и ждали 10 января, чтобы начать обследование ребенка. Ситуация не изменилась и с появлением врачей, ребенка лишь перевели из роддома в детское отделение, в палату выхаживания, где была настолько низкая температура, что мамы ходили в трех халатах и все равно мерзли. В детском отделении врач так же не ответил на вопрос, “что с ребенком?”, но почему-то вдруг сказал, что “такие дети долго не живут” (как можно говорить близким такие вещи, если неизвестно, что с малышом). Не поставив нас в известность, у ребенка взяли пункцию, затем начали ставить системы. 16 января я созвонилась с областной больницей. И только после ответного звонка из Читы в г. Петровск-Забайкальский ребенка уже через 3 часа, без мамы, транспортировали в Областную детскую клиническую больницу. В Чите нам пришлось упрашивать положить с ребенком и маму: зачем переводить больного малыша на искусственное питание, если он может получать материнское молоко? Спустя более 4 суток маму и ребенка положили в отделение интенсивной терапии новорожденных. Там лежащие ранее мамочки сказали, что у них в отделении все эти дни были свободные места, и удивились, почему нам все это время отказывали. Девочке стало хуже. Её забрали от мамы, и некоторое время она находилась под наблюдением врачей, затем их перевели в 10 отделение. С 26.01 по 6.02.2006 г. Карину лечили в отделении неврологии, а затем выписали домой на три недели в связи с карантином, так как в дневной стационар привели ребенка, больного ветряной оспой. Диагноз при выписке нам поставили такой: перинатальное поражение центральной нервной системы гипоксически-геморрагического генеза САК. Ранний восстановительный период. Вторичный гнойный менингит. Отек – набухание головного мозга. Судорожный синдром. Гиперкинетический синдром. Натальная травма ШОП (ротационный подвывих С1) МРТ головного мозга: патологические изменения головного мозга не выявлены. Я ждала, что при выписке лечащий врач проконсультирует нас, но Галина Георгиевна отдала дочери документы, а сама не вышла. Позже я узнаю, что далеко от больницы мы не имели права увозить ребенка - настолько тяжелым было ее состояние. С 27.02.06. у нас начался очередной курс лечения в отделении неврологии. У нас был уже другой лечащий врач. При выписке Ольга Андреевна Суслова подробно проконсультировала нас, ответила на все вопросы, а также сказала в доверительной беседе, что “у ребенка почему-то погибают нервные клетки”. 10 апреля я начала делать ребенку массаж. В тот день моя внучка впервые посмотрела мне в глаза. Массаж мы делали ежедневно в течение месяца и прервали его в связи с очередным курсом лечения в больнице. За это время Карина научилась самостоятельно переворачиваться на животик, пыталась ползти, что ей удавалось. Она проползала 1,5 – 2 м., больше мы ей не давали, так как ребенок не мог опираться на ручки, они у нее были как плети, она не могла удерживать голову и сильно билась носиком. Ползла она за счет довольно сильных ножек. Все это время Карина была весела, много играла, подтягивалась за ручки и пыталась сесть. Все это ей очень нравилось. С 10 мая по 5 июня ребенок находился на очередном плановом лечении. 5 июня, когда я приехала забирать детей домой, я не узнала свою внучку. Она ни на что не реагировала, смотрела куда-то вверх, руки и ноги были как плети. Естественно возник вопрос, что же произошло с ребенком? И услышала в ответ: “Не нравится лечение, ищите платного врача!” В этот же день мы пошли в районную поликлинику к Щеглову Валерию Спиридоновичу, доктору, к которому обращались многие родители с бедами, похожими на нашу. Несмотря на то, что мы были не с его участка, доктор нас принял. Он был первым, кто честно, с огромным сожалением на мой вопрос, “что с ребенком?”, ответил: “У вашей девочки была травма с защемлением кровеносных сосудов – отсюда все ваши беды”. Эти слова объяснили все, что происходило с нашим ребенком. Валерий Спиридонович обещал помочь девочке, но не сразу, так как ребенок был очень слаб. 1 августа он поставил позвонок на место, и произошло чудо. Ребенок опять стал смотреть как все, смотрел кругом осознанно любопытными детскими глазами. Только на третий раз позвонок, как следует, встал на место. По совету Валерия Спиридоновича мы свозили Карину в институт педиатрии г. Иркутска. Там так же, как и в Чите, ребенка обследовали, провели медикаментозное лечение, в выписном эпикризе честно признали, что “на фоне проводимого лечения состояние ребенка стабильное, без выраженной динамики”. В институте ребенок прошел курс массажа и иглоукалывания. Мы с первого дня сомневались в том, что у ребенка врожденное заболевание, поэтому в конце ноября прошлого года я обращаюсь с просьбой к главному педиатру Читинской области собрать консилиум, чтобы совместно сразу несколько специалистов вынесли вердикт о природе заболевания нашей малышки. Известно, что лечение симптомов ничего не даст, если не устранена причина болезни. Людмила Поликарповна обещала помочь нам и сказала, что если будет необходимость, ребенка на лечение могут отправить даже в другой регион. Никакой комиссии создано не было, состоялся лишь разговор с заведующим отделением неврологии Байковой Г. Г., после него Людмила Поликарповна по телефону мне заявила, что у моей внучки никакой травмы нет, и никогда не было. Ну, а откуда же тогда запись в истории болезни, что же показывает снимок ШОП? Тем временем состояние ребенка ухудшалось. У Карины появились судороги, которых раньше не было. Во время этих судорог ребенок похож на рыбу, выброшенную на берег. Испуганные, широко открытые глаза, и такое впечатление, что ей не хватает воздуха, что что-то мешает дышать. В июле мы повезли девочку в диагностический центр, чтобы наконец-то выяснить причину заболевания у ребенка. Там, просмотрев историю болезни по компьютеру, сразу спросили: “А что вы хотите от нас? Вы ведь наблюдаетесь в областной больнице! - и просто поразили словами. - Не суетитесь, ваш ребенок никогда не будет здоров”. Нам еще раз пришлось изложить свою просьбу и объяснить причину, по которой мы вынуждены подвергать ребенка дополнительным излучениям и наркозам, только после этого нам назначили обследование. В результате анализа всех обследований, проведенных в диагностическом центре, медицинском институте и невролог, и генетик пришли к выводу, что причиной заболевания, скорее всего, является травма. Но в истории болезни эти слова не нашли отражения. Так как в июле некоторые специалисты уже успели уйти в отпуска, нам пришлось данное обследование проходить в два этапа - в июле и продолжить его в октябре. Все, кто проводил обследование ребенка, отметили, что состояние его в октябре стало намного лучше, чем в июле. Год и 10 месяцев ушло у нас на выяснение причины заболевания, ровно на столько мы опоздали с началом лечения. Я считаю, что если бы детский врач был бы принципиальным и не пытался скрыть причину резкого ухудшения состояния ребенка, не искал бы для нас каких-то выдуманных объяснений, то для девочки халатность медицинских работников районной больницы г. Петровск-Забайкальского обернулась бы меньшими страданиями. Ведь все работники больницы знают, что в роддоме прямо на рабочем месте раньше довольно часто позволяли себе выпить спиртное, и никто, до прихода нового главного врача, их не останавливал. Знали о том, что там твориться и гинекологи, и педиатры поселковых больниц, чьи пациенты рожали в этом роддоме. С уважением, Рыльченко Галина Викторовна. п. Новопавловка. P.S. Карине наконец-то назначили обследование в Чите на 19 января 2008 года. Будем надеяться, что, каким бы ни был вердикт врачей, он будет подтвержден исследованиями, и назначенное лечение поможет Карине. Газета “Экстра” будет следить за судьбой ребенка и сообщать читателям о состоянии девочки.