Тайна короны Российской империи

О том, как в Чите чуть было не продали царские драгоценности

В марте 1990 года мне в руки попал номер газеты «Известия», в котором на последней странице бросилась в глаза фотография: перед столом, буквально заваленным драгоценностями, стояли русские и несколько не то японцев, не то китайцев. За ними была дверь с красивой и весьма оригинальной лепкой, которую я явно где-то видел. Первое же предложение, с которого начинался комментарий к этой фотографии, лишь подтвердил это.

Достояние республики…

«Эта фотография, - писала Ю. Жбанова, - сделанная в 1923 году в Чите, никогда не публиковалась, хранилась в семейном архиве».

Автор знала точно только одно, что в центре фотографии стоит Роберт Янович Карклин, ибо хранится это фото у его дочери Виктории.

«В архивах сохранилось удостоверение, выданное ему 28 декабря 1922 за № 2739. В нем сказано, что тов. Карклин Роберт Янович назначен уполномоченным Народного комиссариата финансов РСФСР при Дальне-Восточном ревкоме».

Привела Ю. Жбанова и небольшую биографическую справку этого человека. «Известно, - писала она, - что Роберт Карлович родился в 1892 году в Рижском уезде Лифляндской губернии. Отец его, Ян, был человеком передовых взглядов, участвовал в революции 1905 года, разыскивался потом царской охранкой… С первых лет революции Роберт Карклин работал в Наркомате финансов. Известно, что… служил в Тегеране - и тоже как финансист. Потом по возвращении в Москву десять лет – в правлении Госбанка. В августе 1936 года Карклина направили в Берлин полпредом и всего через несколько месяцев отозвали. А в декабре 1937 года за ним пришли ночью на квартиру по Большой Коммунистической, 24. «Десять лет без права переписки» - мы знаем теперь, что за этим стояло. Реабилитирован посмертно в 56-м».

Отталкиваясь от трех фактов: фотографии, удостоверения и революционной биографии, Ю. Жбанова и высказала свою версию тех событий.

По ее мнению, люди на фотографии «спасли и вернули народу его бесценное достояние. Известно, что после февраля 1917 года судьба царских сокровищ оказалась непростой. Разными путями опустошались кладовые. Часть драгоценностей офицеры царской армии переправили на Дальний Восток. Распродажа их дала бы необходимые средства для вооружения белых армий. Мы не знаем в деталях, - все-таки призналась автор заметки, - как нашли, спасли и доставили уникальные вещи в Алмазный фонд. Существует на этот счет немало литературных и «киношных» версий. Есть, правда, вполне достоверное утверждение, что охрану сокровищ на всем пути следования обеспечивали латышские стрелки. Руководил операцией, судя по всему. Р. Я. Карклин».

«Сделка века»

В глаза сразу бросилось несколько несуразиц.

Во-первых, если действие происходило в 1923 г., то никаких уже «латышских стрелков», как особого подразделения, не существовало. Могли быть только бывшие латышские стрелки, многие из которых к тому времени занимали различные руководящие должности, в том числе и в ОГПУ.

Во-вторых, сомнительной была и версия насчет спасения этих сокровищ. Почему это белогвардейцы, коль уж в их руках находились такие сокровища, не смогли их вывезти в Китай? И если чекистам действительно удалось провести такую блестящую операцию, почему о ней не раструбили по всему миру ни тогда, ни позже?

Александр Мосякин из Риги, занимавшийся историей Алмазного фонда, весьма оперативно откликнулся на «известинскую» публикацию, напечатав в рижской газете «Советская молодежь» статью «Сделка века?»

Ему удалось доказать, что большинство сокровищ, снятых в 1923 г. в Чите, еще в 1922 г. находились в Москве, когда с ними сфотографировалась группа ученых и экспертов, занятых в то время изучением и оценкой сокровищ, возглавлял которых специалист-минералог академик А. Ф. Ферсман. «Так спрашивается, от каких «белогвардейцев» спасли эти сокровища латышские стрелки, вывозя их в 1923 году из кладовых Кремля в Читу?» – задавался он вопросом и высказал затем такую вот версию: «Учитывая все вышесказанное, можно достоверно предположить, что после экспертной оценки коллекция коронных драгоценностей была отправлена на Дальний Восток для того, чтобы продать их (или заложить) в Америку или Европу через Шанхай или Харбин, которые наряду с Ревелем, Стокгольмом и Берлином, были тогда центрами по продаже наших сокровищ. И вот канун сделки века, судя по всему, и запечатлела «известинская» фотография.

Судя по ней, решили оптом загнать все величайшие реликвии Алмазного фонда: и державу, и скипетр, и коллекцию императорских корон с короной Российской империи: «Спас их, - предложил А. Мосякин, - думаю, случай».

Но прежде, чем будет продолжен рассказ рижского историка, сделаем небольшое отступление.

«Золото Троцкого»

В 1995 году доктором исторических наук Михаилом Одинцовым в информационном бюллетене РАГСа «Религия, Церковь в России и за рубежом» (№6, 1995 г.) была опубликована статья «Золото Троцкого».

«11 ноября 1921 года, - рассказывает автор этого материала, - собралось на свое очередное заседание Политбюро ЦК РКП (б). Присутствовали Ленин, Троцкий, Каменев, Сталин, секретарь ЦК Михайлов. Вопросы, обсуждавшиеся в тот день, совсем не напоминали оптимизма недавних выступлений по поводу четырехлетия Октябрьского переворота. Для присутствующих не было секретом тяжелейшее экономическое положение страны. Объявленная весной новая экономическая политика пробуксовывала, и тому одной главных причин был крах финансовой системы, острая нехватка твердой валюты. Заслушав отчет комиссии Совета Труда и Обороны (СТО), ревизовавшей золотой запас Республики, участники заседания утвердились в своих наихудших опасениях: казна по существу была пуста… По предварительной договоренности с Троцким Ленин внес предложение «подключить» последнего к делу изыскания всего того, что может стать основой для становления российских финансов и что может пойти в уплату за продовольствие. В решении Политбюро записали: «Назначить т. Троцкого ответственным за объединение и ускорение работ по учету, сосредоточению и реализации драгоценностей всех видов».

Лев Троцкий создал максимально засекреченную «Комиссию по драгоценностям», жестко контролировавшую процесса сбора драгоценностей и размещение их в Гохране.

В марте 1922 года Л. Троцкий обратился к В. Ленину с письмом, в котором, как сообщает М. Одинцов, «предлагает предпринять и первые шаги по практической реализации тех ценностей, что на тот момент уже имелись в Гохране, и тех, на скорое поступление коих уже надеялись. Речь шла о создании специального синдиката с представлением ему права на реализацию ценностей. А до того, писал Троцкий, «выгодной реализацией ценностей» могли бы заняться «товарищи», так или иначе участвующие в переговорах в Генуе и обладающие дипломатической неприкосновенностью. Троцкий считал, что надо спешить, чтобы успеть в 1922-1923 гг. выручить от продажи ценностей за границей 50 миллионов золотых рублей. Поскольку уже в 1923-1924 гг. он ожидал «наступления пролетарской революции в Европе», которая «застопорит рынок ценностей».

И хотя в июне 1922 года «Комиссия по драгоценностям» завершила свою работу и Л. Троцкий «сдал» свои полномочия, запущенный им механизм продолжал работать. Правда, теперь главным образом по направлению реализации ценностей за рубеж.

Загадка так и не разгадана

И вновь обратимся к исследованию рижского ученого А. Мосякина. Он писал: «Как видно из «Тезисов по внешней торговле» реализовать драгоценности предполагалось небольшими партиями в случае заведомо выгодных условий» и, разумеется, в строжайшей тайне. Часть ценностей была продана в 1923 году (возможно, это были читинские сокровища, а, возможно, другая партия, отправленная в Голландию и Бельгию через Европу). Но тут случилась осечка (вернее, огласка), заставившая срочно возвращать коронные драгоценности на показательную выставку в Москву. И, как знать, если бы не эта промашка, то не потеряли бы мы их навсегда?.. Что же касается людей, изображенных на известной фотографии, то это, видимо, работники наркоматов внешней торговли, финансов, ОГПУ, дипломаты и китайские коммерсанты. Ну, а рассказы о том, как офицеры разграбляли коронные драгоценности для вооружения белых армий, - не более чем сказки (эти ценности с лета 1917 года находились в Кремле и в 1922 году поступили в Гохран)…»

В 1990- 1991 гг. А. Мосякин продолжает публикации на эту тему в газете «Труд», в журнале «Наше наследие», в еженедельнике «НСГ». Самым ценным, пожалуй, было лишь то, что ему удалось обнаружить опубликованную в каталоге «Сотби» еще одну фотографию, на которой в той же читинской комнате запечатлена другая группа людей, сидящих за тем же самым столом, на котором были разложены императорские драгоценности с короной Российской империи в самом центре. Новых же фактов Александру Мосякину раздобыть не удалось. «Загадку этого турне нам еще предстоит разгадать», - откровенно понадеялся автор всех этих публикаций, но ему это так и не удалось сделать. А вот целый ряд фактических ошибок он допустил, но об этом чуть ниже.

«Корона Российской империи»

После очень долгого перерыва в 1967 г. в Москве была развернута выставка Алмазного фонда СССР, а чуть позже на экраны страны вышел фильм «Корона Российской империи». В нем знаменитая четверка «неуловимых мстителей» добывала эту самую корону для того, чтобы выставить ее на выставке в Москве, только выставке 20-х годов…

После выставки 1967 года стали появляться самые разнообразные материалы и об Алмазном фонде, и о его предшественнике Гохране. Был издан великолепно иллюстрированный альбом «Сокровища Алмазного фонда СССР» под редакцией академика Б. А. Рыбакова. В вводной статье сообщалось: «С первых дней победы Великой Октябрьской социалистической революции Советское государство уделяло огромное внимание сохранению исторических сокровищ. Для учета всех имеющихся в стране запасов золота, других благородных металлов и драгоценных камней и упорядочения их хранения постановлением Совета Народных Комиссаров в Москве при Народном комиссариате финансов было создано Государственное хранилище ценностей РСФСР (Гохран). В. И. Ленин призывал всемерно беречь эти сокровища – часть всенародного достояния. Он энергично помогал созданию Гохрана и внимательно следил за его деятельностью… Западная пресса, и, прежде всего, белогвардейские газеты, начали упорно распространять слухи о том, что большевики расхищают русские коронные драгоценности. Слухи об исчезновении сокровищ имели целью убедить широкие круги мировой общественности в варварстве большевиков и опустошительности революции. Но народ под руководством партии большевиков, свергнув капиталистов и помещиков, не только обеспечил сохранность исторических сокровищ, но и создал много других более ценных. В ответ на антисоветскую пропаганду по личному указанию В. И. Ленина сокровища бывших русских царей были выставлены для обозрения в 1924 году в Колонном зале Дома Союзов».

Итак, слухи, антисоветская пропаганда – и только. Тем не менее, часть предметов, которые запечатлены на читинских снимках 1923 года, ныне в Алмазном фонде отсутствует.

Пропавшие ценности

Вот что именно о них написал в журнале «Наше наследие» (№11, 1991, с. 41) Александр Мосякин: «Большинство из них бесследно исчезло в 20-е годы. Некоторые впоследствии обнаружились в американских частных собраниях, например, брачная корона русских императриц, изготовленная из бриллиантового пояса Екатерины Великой. Сейчас она находится в собрании Марджори Меривезер Поуст - жены бывшего посла США в СССР Джозефа Дэвиса. Госпожа Поуст купила ее на аукционе «Сотби» в декабре 1966 года (не поэтому ли именно в 1967 г. в Москве и была открыта выставка Алмазного фонда? – авт.)

Возможно, бриллианты, проданные в 1923 году в Бельгии и Голландии, были из этой партии, и попали в Европу через Читу – Харбин - Владивосток, и такая же участь ожидала остальное».

«А вот насчет того, как она (брачная корона – авт.) оказалась в Америке, писал А. Мосякин в статье «Сделка века?» в рижской газете «Советская молодежь» (14.04.1990), - существуют две версии – и одна из них, между прочим, китайская. А где бесценная коллекция диадем, ожерелий, браслетов, перстней, бриллиантовых подвесок (обратите внимание на коробки слева и справа), изготовленных лучшими ювелирами Европы, которая хранилась в Галерее драгоценностей Эрмитажа и была передана в Гохран? Что с сокровищами Великих Моголов, подаренными иранским Надиршахом Анне Иоанновне, Анне Леопольдовне и Иоанну Антоновичу? В реестре 1741 года упомянуто 22 крупных предмета (в каждом по несколько тысяч больших рубинов, сапфиров, изумрудов и алмазов!) и 15 перстней. Сейчас сохранилось только 16 вещей и 1 перстень. Где коллекция бриллиантовых знаков и бриллиантовых цепей к ним (хотя бы ордена Андрея Первозванного, которым награждались все русские цари после крещения)? Где императорские пасхальные яйца Фаберже числом 54 (или 57)? Конечно, кое-что осталось, но именно кое-что…»

Продажа ценностей на Запад началась буквально с 1918 года. Более того, 10 октября 1919 года Совет обороны принял специальное постановление «Об использовании ценностей для товарообмена». В 1918-1920 годах в Риге, в Нью-Йорке (дважды) и в Турку задерживались тайные гонцы из Советской России с контрабандным грузом бриллиантов, которые, по их словам (в двух случаях), принадлежали расстрелянным членам семьи Николая П. По этому поводу было даже официальное заявление правительства Колчака летом 1919 года. Но один из самых крупных скандалов того времени, связанный с императорскими фамильными драгоценностями, разразился все в том же 1923 году, когда уникальная коллекция побывала в Чите.

«Более живое мерцание…»

В тот год советская торговая миссия в Стокгольме реализовала через антикварные магазины шведской столицы крупную партию антиквариата из петербургских дворцов, а на ювелирных рынках Амстердама и Антверпена неожиданно появились вещи, в которых специалисты признали часть русских коронных драгоценностей. Это было чревато серьезными политическими последствиями, и ценностями пришлось срочно возвращать на показательную выставку в Москву. Туда же попала и большая часть тех вещей, что демонстрировались в Чите.

Год спустя вышла в свет брошюра «Алмазный фонд СССР». В ней с определенной откровенностью говорилось о том, что «теперь, перейдя во владения народа, эти сказочные вещи… сыграют и более важную роль, превратясь в столь необходимые для рабоче-крестьянского государства предметы, как машины и т.п., и на смену яркому, но безмолвному мерцанию драгоценных камней придет менее яркое, но более живое мерцание стальных частей машин, поющих песню о мощи народа, строящего новую жизнь». Если отбросить патетику, то ясно одно: драгоценности до 1925 года продавали и после не собирались прекращать эту торговлю.

Ну, а теперь несколько слов об ошибках и неточностях допущенных исследователем из Риги.

Уточнение

В статье «Мандат №2739» (он был выдан 28 декабря 1922 г. Р. Я. Карклину и в нем говорилось о том, что тот «назначен уполномоченным Народного комиссариата финансов РСФСР при Дальне-Восточном ревкоме»), опубликованной 29 января 1991 г. в «Новой строительной газете», А. Мосякин писал:

«Чита была столицей Дальневосточной республики – буферного государства, существовавшего в 1920 – 1922 годах между Советской Россией и Японией, и крупным железнодорожным узлом. От нее рукой подать до Харбина (центра белой эмиграции, где ГПУ успело пустить корни) и до Владивостока, где были американцы, и оттуда пролегал кратчайший путь к Америке. И, наконец, в Чите ценности находились в безопасности: в пути их охраняли латышские стрелки, а там они попадали под опеку Народно-революционной армии, которой командовал В. К. Блюхер».

Надо сказать, к тому времени, а именно к концу 1922 – началу 1923 гг., как уже говорилось выше, никаких латышских стрелков, как особых частей, не было и в помине. Кроме того, к концу, а точнее к ноябрю, 1922 года никакой Народно-революционной армии ДВР уже не существовало, она к тому времени вновь стала именоваться 5-й Армией. К тому же ей, а с лета 1922 г. ее предшественницей, НРА ДВР, командовал И. Уборевич, а не В. К. Блюхер, которого уже более полугода не было ни на Дальнем Востоке, ни в Чите.

Единственное, в чем действительно прав А. Мосякин, так это в том, что Чита в тот момент была и столицей Дальне-Восточного края и крупным железнодорожным узлом, от которого «рукой подать» и до Харбина, и до Владивостока.

Американский интерес

Не будем забывать, что лишь на одном из двух снимков сфотографированы, как писал все тот же А. Мосякин, китайские коммерсанты (правда, в другой статье он же писал о японцах), а вот на другом - только европейцы и, возможно, американцы. Во всяком случае, некоторые ценности, которые запечатлены на читинских снимках, на российских выставках уже не появились, а вот в частных коллекциях в США кое-что всплыло.

В монографии В. А. Шишкина «Советское государство и страны Запада в 1917-1923 гг. Очерки становления экономических отношений», опубликованной издательством «Наука» в Ленинграде в 1969 г., можно найти вот такую интересную информацию:

«…в 1923 г. Советский Союз посетило большое число представителей деловых и политических кругов США, которые получили полную возможность ознакомиться с экономическими и политическими условиями в социалистическом государстве. Даже приблизительный перечень (за июнь – сентябрь) заокеанских визитеров показывает, что поездки американских граждан в Советскую Россию приобрели характер настоящего паломничества, которое казалось совершенно невозможным еще в 1921-1922 гг. как по причине позиции правительства США, так и в связи с отсутствием интереса деловых кругов и политиков к «колеблющемуся режиму».

Кто знает, возможно, для этих «паломников» из США и была организована «выставка» коронных драгоценностей в Чите. А почему именно здесь? Так потому, что в экономическом и, прежде всего, финансовом плане здесь и в 1923 году сохранялись «буферные» условия. И об их неукоснительном соблюдении и должен был помимо всего побеспокоиться именно Роберт Карклин.

Открытая информация

«Вопросы о судьбе хозяйственного уклада на Дальнем Востоке, - писал А. И. Погребецкий, которому, как уже сообщалось, принадлежит крупнейшее исследование, вышедшее в Харбине в 1924 году под названием: «Денежное обращение и денежные знаки Дальнего Востока за период Войны и Революции (1914 – 1924)», - сразу же по присоединении его к РСФСР, серьезно заняли и центральные органы Республики.

В центре было создано особое межведомственное совещание по вопросам, относящимся к экономике Дальнего Востока.

Особое «Совещание по вопросу о планировании и регулировании торговли на Дальнем Востоке» было образовано и при Нар. Ком. Внешней Торговли.

На первом же заседании этого Совещания – в конце ноября 1922 г. (т.е. сразу после ликвидации ДВР – авт.) докладчик Н.К.В.Т. А. В. Пригарин указал, что «в области общеэкономической политики на Дальнем Востоке Н.К.В.Т. не предполагает проводить жестокую линию и считает невозможным в данный момент производить коренную ломку».

Что касается денежной системы на Д.В., то Н.К.В.Т. считает необходимым временно ее сохранить, водя, однако, обстоятельное хождение советских знаков наравне с существовавшей в ДВР денежной системой.

…Прибывший из Москвы в Читу в январе 1923 г. Уполномоченный Наркомфина Карклин, ознакомленный с взглядами центра, в интервью с представителями прессы сообщил, что «местный бюджет должен быть сведен без дефицита, так как рассчитывать на какие бы то ни было дотации центра совершенно не приходится, и что возможный дефицит мыслится только как ссуда чисто восстановительного характера. Говорить об искусственном внедрении бумажных денег на Дальнем Востоке не приходится. Единственно о чем может быть речь в настоящее время – это о хождении банкнотов-червонцев, обеспеченных золотом, особенно мелких купюр в качестве разменной единицы, заменяющей кредитные билеты довоенного времени». Эта же мысль о сохранении для Д.В.О. золотого обращения была повторена гр. Карклиным и на совещании во Владивостоке – 7-го февраля 1923 г.

Совещание это в своем постановлении, подтвердив положения о необходимости сохранения золотого обращения, отметило, вместе с тем, необходимость внедрения на Д.В.О. червонцев, что, по мнению Совещания, должно было способствовать вытеснению иностранной валюты, главным образом, - иен».

Эти действия Р. Карклина были публичными, открытыми для прессы и общественности. Для нас они важны тем, что подтверждают факт пребывания этого советского финансиста в Чите в январе-феврале 1923 г. Вот этот факт теперь действительно не вызывает сомнения. Так же, как и тот, что в 1923 г. именно Дальневосточная область со столицей в Чите была в РСФСР идеальным местом для торговых сделок с иностранными предпринимателями, в том числе и теми, кто интересовался драгоценностями. Тайная же часть его миссии так и остается пока не раскрытой.

Косвенное подтверждение

Неожиданным, пусть и косвенным, подтверждением того, что коронные драгоценности в то время все же действительно побывали в Чите, стал рассказ руководителя фирмы «Стар» из США Владимира Файнгольда, в августе 1999 года впервые побывавшего в Чите. Дело в том, что его предки с конца ХIХ века жили в этом городе, владея домами, лавками, часовой мастерской и ювелирным магазином. В 1916 году его дед Григорий Файнгольд вместе с братом уехал в Сан-Франциско. Там они достаточно успешно занимались ювелирным делом. В начале 20-х годов решили вернуться на родину. Григорий к тому времени стал достаточно известным специалистом в области ювелирного дела.

По словам В. Файнгольда, дед рассказывал ему, что как раз в то время большевики в Чите привлекли его для того, чтобы оценить царские фамильные драгоценности. «Честно говоря, - рассказывал Владимира, - я не мог понять, как эти ценности в то время могли оказаться в Чите, и думал, что дедушка что-то путает. Теперь же многое стало понятным».

Становится ясным, что в Читу в 1923 году действительно была тайно доставлена большая партия драгоценностей императорского дома. К сделке, похоже, привлекались и японцы, и китайцы, и американцы. Что-то было продано, но значительную часть реализовать не удалось. Разразившаяся в Европе серия скандалов привела к тому, что драгоценности из Читы были срочно направлены в Москву.

Но до конца эта история так еще и не раскрыта. И тайна посещения коронными ценностями столицы Забайкалья требует дополнительного исследования.

Александр Баринов

(глава из книги Александра Баринова «Золотые тайны Забайкалья», издательство "Поиск", 1999г.)