Заметки после спектакля

В краевом драматическом театре с успехом идет спектакль-притча «Пегий пёс, бегущий краем моря» по мотивам повести Чингиза Айтматова с одноимённым названием. Инсценировка Бориса Кузника, режиссер и автор сценографии – Сергей Жарков.

От родного берега

Чингиз Айтматов, этот Чингисхан русской словесности, величайший мыслитель современности, объединивший в одном лице культуру многих народов бывшего СССР, вновь заставляет задуматься о месте человека в этом мире, бездонных глубинах человеческой души, смысле бытия.

Сюжет на первый взгляд прост. На берегу холодного северного моря обитает поселение охотников и рыбаков из рода Великой Рыбы-женщины, которые испокон веков кормятся от этого моря. Цивилизация стороной обошла дикий уголок. Как и прежде, здесь умение добывать морского зверя, в любую погоду и в любое время суток управлять утлой долбленой лодкой, метко стрелять и довольствоваться малым, балансируя между жизнью и смертью, это норма, повседневность.

Суровые условия существования рано делают людей взрослыми. Так и здесь, с тремя бывалыми добытчиками идёт на свой первый промысел двенадцатилетний Кириск. По возрасту мальчик, а по состоянию духа вполне состоявшийся маленький мужчина. Всё, что ожидает его впереди, подтвердит этот высокий статус.

Итак, долблённый из цельного дерева каяк отчаливает от родного берега. На корме старейшина племени мудрый Орган, доживший до почтенного возраста благодаря уму и другим, не менее важным, качествам. На вёслах рассудительный Эмрайин, отец мальчика, и взрывной Мылгун, верный товарищ по охоте.

Резво скользит каяк по воде, удаляясь от берега. Кажется, бегущие волны подталкивают каменный силуэт сопки-утёса Пегого пса, упорно и неустанно двигают его вперёд вдоль береговой линии, постепенно исчезающей за горизонтом. Гонимая ощутимыми рывками вёсел крошечная лодка создавала впечатление, будто это не они, спешащие на охоту, плывут, а каменный утёс двигается мелкими скачками, точно ленивая собака хлыняет собачьей иноходью по своим делам.

Поистине, нет на свете более трудного и опасного занятия, чем охота в бесконечных просторах моря. Чтобы стать Большим охотником, надо превзойти себе подобных во всем, в том числе, в умении быть Большим человеком. Не по широте плеч и крепости мышц, умении метко отсылать пулю в далёкую цель. Большой человек не может состояться без широкого ума, прозорливого сердца и кремневой крепости характера.

Именно таким хочет стать юный Кириск, как его отец, как старый, многоопытный Орган, слово которого для всех – закон. Это он направляет лодку к островам, где отдыхают нерпы. Мальчик, по существу ребенок, впитывает каждое слово немногословного человека, которому годы дали глубокую мудрость, а сердце обрело необычайную твёрдость.

Не любопытство влечет Кириска на нерпичью охоту. По всем приметам, быть ему опорой рода, кормильцем селения, быть ему заменой Органа, которого однажды Великая Рыба-женщина призовёт к себе. Так оно ведётся от поколения к поколению. Таков закон выживания: старые, немощные уходят, передавая обретённые знания и опыт, за ними идут молодые, которым суждено или быть погребёнными в пучине моря, или встретить всеми уважаемую старость.

В море все равны. Нет привилегий и скидок на возраст. Вершит закон в охотничьей долблёнке слово вожака, старого Органа, скупого на речи. Любое его слово, сказанное по существу, не подлежит обсуждению. Этим сильна горстка людей в родовом каяке, которые сами обязаны выжить в непростых условиях, но от них ещё зависит, быть ли сытым и благополучным всему роду, который томится ожиданием на далёком берегу.

Счастьем переполняется душа Кириска: охота принесла удачу в виде жирной нерпы, которая даст силы сородичам. Вот тут-то, как бы в отместку за удачный трофей, смелость охотников, ждёт их испытание, которое по силам только Большому человеку.

Без высоких слов

На море надвигается туман, который весь опыт навигации, поиск нужного направления превращает в ничто. А накануне море бушевало. Чтобы освободить каяк от груза, всё ушло за борт – добытая нерпа, продукты, винчестеры… Только бочонок с пресной водой оберегается пуще глаза. Охотники знают, без пищи можно еще рассчитывать на спасение, а без питья под надеждой не подпишется ни одна душа.

Можно перетерпеть холод, отвлечься от чувства голода, но нет ничего сильнее горячих спазм сгорающего от жажды организма. Ещё плещется на дне бочонка вода, но с каждым глотком уходит вера, что минует горькая участь. Туман не рассеивается. Такое случается очень редко, даже старожилы подобные случаи почти не помнят. Все одинаково понимают, что они поставлены перед выбором, самым страшным и беспощадным из всех возможных. Можно умереть от жажды всем. И очень скоро, потому что воды, уже изрядно тронутой тленом, совсем немного.

Но есть другой путь. Первым отказывается от своей порции спасительной влаги в пользу мальчика старый Орган. Однако Кириск не хочет принять такой дар, цена которому – жизнь. Ещё не став Великим охотником, он выказывает черты характера Великого человека. И только под давлением трёх людей в обездвиженной лодке, которые для него, по существу, высший авторитет, принимает в себя драгоценную влагу.

Как давно решённое дело, как необходимость, как единственно верный выбор переносит свое тело старый Орган за борт долблёнки – идёт туда, куда ведет его устремлённая душа, к Великой Рыбе-женщине, матери всего рода, что обосновалась близ утёса Пегого пса. Он принимает верную смерть сознательно, во имя продолжения жизни, которая, быть может, будет дарована провидением этому замечательному будущему мужчине Кириску.

Не вынесла испытания, взбунтовалась деятельная натура Мылгуна. До последнего мгновения он верил в чудодейственные силы природы, надеялся, что судьба сжалится над всеми, кто томится ожиданием в одинокой лодке. Понимая, что надежды иссякли, силы покинули, он клянёт богов морских, надеясь вызвать их праведный гнев. Пусть будет ветер, пусть грянет буря, пусть их поглотит шторм, только бы всё пришло в движение, которое само по себе есть настоящая жизнь.

Лучше сражаться, стоять до конца в этом осколке суши – маленькой, неустойчивой лодке, чем быть заживо умерщвленными от жажды и бесконечного покоя, затянутого пеленой тумана. Без череды дня и ночи, без смены солнца и луны, без усеянного звездами неба нет для Мылгуна смысла существования. Сгорая от жажды, которая отнимает силы и грозит лишить остатков разума, не может допустить Мылгун, что останется здесь, в лодке, и, пользуясь привилегией сильного, отнимет у мальчика глоток воды.

Оскорблённый до глубины души несправедливостью природных сил, не теряя достоинства, а, напротив, поднимаясь к самым вершинам человеческого духа, он уходит в бессмертие, отдавая себя во власть моря. Что значит его жизнь, пожившего уже человека, отца двоих детей, по сравнению с судьбой мальчика, который ещё не узнал, что такое любовь женщины, радость отцовства, гордость охотника. Уходя, Мылгун не говорит высоких слов, но они легко прочитываются на скрижалях его поступка.

Высшего накала достигает спектакль, когда, оставаясь верным себе, рассудительный Эмрайин уже сделал выбор в пользу сына. Он находит убедительный довод, чтобы не пить своей порции этой протухающей, но так необходимой для поддержания жизни воды. Он тянет, сколько есть сил, чтобы побыть еще рядом со своим сыном, его кровью и плотью, его надеждой и отцовской гордостью. Он не может позволить себе ранить ещё не окрепшее сердце мальчика демонстративным уходом. Дождавшись, когда Кириск впадёт в забытье и не увидит его прощального взгляда, еще вполне крепкий и сильный Эмрайин, не роняя брызг, ступает в безликое, холодное и равнодушное море.

В поиске ответов

Все они дети природы, неотъемлемая часть её. И живут они по законам природы, которые выдуманы не людьми с их бесконечными фантазиями. Их поступки – суть самой природы, они почерпнуты из окружающего мира. В этом, видимо, и есть высшая мудрость бытия. Как собака, обречённая на гибель, не будет жаться к ногам хозяина, вымаливая себе защиту, так и человек в свой смертный час может добровольно оборвать нить жизни. Чтобы не стать обузой другим, чтобы исполнить высшее человеческое предназначение – ценой своей жизни продлить жизнь других.

Не этим ли руководствовался бурятский мальчик Алдар, спасая корабль и его команду от верной смерти самой высокой на свете ценой, ценой собственной жизни. Таких примеров вы и без меня знаете немало…

Вообще, столь ли велика разница, когда человек бросает судьбе вызов. Кто-то спасает корабль, другой закрывает грудью амбразуру, третий испивает до дна напиток жертвенности, отказавшись от живительной влаги. Во всём этом есть одна схожая особенность – все они великие духом люди. С большой буквы, непостижимые для мелких душонок, какие ещё водятся среди нас.

Глядя на сцену, ещё раз говоришь себе, что человек – это звучит гордо, это действительно венец творенья. Однако в душе напрашивается протест: редкость это в наши дни. Чем дальше человек отрывается от матери-природы, тем он становится уязвимее. Хуже того, его очерствевшая душа, не ведая греха, сама творит зло, сея вокруг разруху и пепелища. Пустыня в душе оборачивается пустыней вокруг, завоевания благ не бывают бескровны.

Писатель, а вместе с ним создатели спектакля размышляют: правильным ли путём движется человечество? Авторы действа на сцене не дают готовых ответов, их надо искать в сердцах зрителей. Судя по реакции зала, пробирает до самых глубин души. Нет в тексте и поступках неких параллелей, но они имеются в нашей повседневной жизни. Как не вспомнить тут утонувший «Титаник». Конечно, в нашем случае всего четверо, включая мальчика. А там тысячи – сытых, благополучных, не думающих о пропитании.

А гибельная ситуация для одних и других схожа – терпят бедствие. История тех, что в лодке, нам представлена. Про «Титаник» нам, увы, известно другое. Мужья бросали жён, место в спасательных шлюпках стало предметом коммерции. Команда, пользуясь выгодой своего положения и физической силой, спасает себя.

О трагедии «Титаника» написаны горы литературы. Как всё происходило, сколько жертв, кто прав и виноват. С холодностью статиста сообщается об убытках и потерях. Зато о морально-этической стороне этого дела стыдливо умалчивается.

О том, что действие на мысе Пегого пса происходит в недалёкие от нас дни. Надеясь на чудо, эти терпящие бедствие в лодке, упоминают большие, как горы, корабли. Случалось, проплывали в здешних водах. А вдруг? В такой безнадежной ситуации и соломинка - как круг спасения…

… Вот уже слышны крики чаек, живущих близ берегов. Ощущается движение мощных крыл – то по своим, одной ей известным делам, рассекает воздух птица Агукук. Потеряв троих седоков, налегке, утыкается в берег утлый каяк, движимый неведомой силой. Представляется, это души безвременно ушедших в иной мир охотников двигают лодку в сторону Пегого пса. В ней вся надежда этих трёх великих людей – живой Кириск, которому суждено оправдать их надежды.

Сверить ориентиры

Казалось бы, налицо трагедия. Трое лучших из селения не вернулись домой, невосполнимая потеря для затерянного на диком берегу поселения. Однако душа создателей спектакля, а следом за ними и зрителя, омывается светом восхищения перед силой духа этих простых и непритязательных представителей всего человеческого рода. Они не разучились жертвовать во имя жизни на земле, а, значит, не иссякнет во веки веков животворный ключ близ бухты Пегого пса, который хранит покой здешнего поселения.

Представляется также, что трое в лодке, не считая мальчика, это живая картинка сегодняшней действительности. Затянувшаяся перестройка, недостижимый берег благополучия выбросил в бурное море много таких лодок. Кто-то доплывает, кто-то, бросив в безнадёге весла, торопит грустные события. Как много навевает чувств и мыслей вроде такая небольшая по объёму, но такая бездонная по сути литературная вещь. Бессмертная и актуальная.

И в заключение. Актёрский ансамбль великолепно справился со своей задачей. Выделить кого-либо сложно, каждый выкладывается во всю мощь своего таланта, являя глубокое прочтение литературного материала и драматургической начинки. Отрадно видеть, что театр с недавней потерей режиссёра Николая Березина не утратил своего творческого потенциала и неповторимого лица. Несомненно, зритель ещё не раз будет рукоплескать стоя, разделяя радость с театром по поводу новых замечательных постановок.

Нельзя обойти вниманием и Бориса Кузника, медицинского светилу с мировым именем, а потом уже литератора, самодеятельного режиссера, который при ином жизненном раскладе мог бы стать величиной, сравнимой с мэтрами современной режиссуры. Это его усилиями чудесная притча оказалась на сцене нашего театра. Умная, тонкая, без тени назидания и, вместе с тем, совершенно необходимая в наше мятущееся время.

В самом деле, кто он, герой наших дней? Те, кто побывал на представлении, смогли сверить свои жизненные ориентиры с размышлениями по этому поводу – и великого писателя, и не менее глубоко мыслящих создателей спектакля. А вы не хотите, уважаемый зритель?..

Геннадий Богданов