Тот, кто учит летать

Спасатель Андрей Шубин тренирует парашютистов и космонавтов.

Его стихия – воздух. С самого детства он мечтал о полетах и прыгал откуда только можно. В начале осени спасатель бурятской республиканской спасательной службы Андрей Шубин, имя которого для забайкальских парашютистов стало синонимом профессионализма, работал на стадионе «Черемушки» в Чите. Он потрясающе снимает «воздух» на камеру, тренирует парашютистов и в рамках общей космической подготовки готовит к полетам на орбиту российских космонавтов.

- Андрей Михайлович, это правда, что у вас семь с лишним тысяч прыжков и вы тренировали космонавтов.

- Так и есть. Сейчас у меня был 7400-ый прыжок. Да, я на самом деле езжу уже 13 лет подряд два раза в год на общую космическую подготовку, готовлю космонавтов. Я недавно вернулся из Мензелинска, где проходил сбор по специальной парашютной подготовке космонавтов. Там готовили молодых ребят, набор прошлого года. В составе были семь парней и одна девчонка.

- Каким образом у вас получилось связать парашютные прыжки и космические полеты?

- На базе нашей воздушной армии космонавты проводили свой сбор, и привлекалась сборная команда. Я в то время был уже тренером сборной округа, вернее армии, и привлекался туда в качестве и инструктора, и воздушного оператора. Им понравилась моя съемка, они предложили мне приезжать к ним на сборы, и с 2001 года я начал туда ездить.

- Что самое главное в воздухе: самообладание либо знание техники?

- Любая победа в воздухе куется на земле. За 30, за 40, за 50 секунд свободного падения научиться тому, чему должен научиться нормальный спортсмен и парашютист: владеть телом и остальным премудростям парашютного дела, - конечно, невозможно. Все эти тренировки проводятся на земле. В хорошей школе, которую я прохожу и продолжаю проходить у космонавтов, выработана система подготовки космонавтов за короткий промежуток времени. Там люди разные, разных поколений, но у всех одна цель и задача: за 30 прыжков довести молодых «до крыла». Причем ребята в момент падения из летательного аппарата до раскрытия решают логические задачи.

А вообще, парашютная подготовка у них, как и у нас, у спасателей, используется как вид психологической подготовки. Потому что первые учителя космонавтов узрели, что стрессовой ситуации больше, чем парашютный прыжок, в условиях земли невозможно создать. Ни скалолазанием, ни нырянием под воду, никакими другими экстремальными видами невозможно создать такой стресс у человека и посмотреть, что он из себя представляет: умеет ли он реагировать нормально, правильно, грамотно в этой ситуации.

- Как вы пришли в парашютный спорт?

- Это, видимо, судьба была, потому что в три года я первый раз спросил маму, почему у меня папа не летчик. Папа у меня шофер простой был (смеется). За что папа очень обиделся на маму. Меня всегда тянуло в небо: в самолеты, летать… Я сестру младшую заставлял с крыши прыгать, сам прыгал. Но вот в училище летное не удалось поступить. Видимо, судьбой было предопределено, чтобы парашютным делом занимался. К тому времени, ко дню поступления в училище, я имел около 15 прыжков. Первый прыжок я выполнил в 16 лет. Мне сейчас 52 года, я до сих пор выполняю прыжки. Для меня это всегда радость, большущее удовольствие.

- Сейчас в удовольствие, а когда-нибудь страшно было?

- Конечно. Нормальный человек с нормальной психикой исправный летательный аппарат не покинет. Здесь надо быть немножко сдвинутым, наверное. Получать от этого удовольствие?.. На первых порах человек, наверное, не получает никакого удовольствия, только страх, адреналин. Ну а потом уже, когда втягивается в это дело, когда начинает понимать, что это занятие для мужчин… Наверное, поэтому потом втягиваешься. Жить без этого уже не могу. Мне давно говорят: «Тебе столько лет». А сколько лет? Полтинник – разве это года? Я до сих пор прыгаю и, думаю, буду продолжать, насколько здоровья хватит.

- В этом году наши ребята-парашютисты ездили на общероссийский турнир. Что, по вашему мнению, необходимо команде Забайкальского края для того, чтобы войти в тройку лидеров?

- Вопрос, конечно, интересный. Дело в том, что парашютный спорт, если брать его как спорт, не рентабелен и требует больших государственных вливаний, затрат. Я думаю, такое кредитование, как вливания в парашютное дело, с лихвой потом окупается нормальным поколением молодых людей.

Чтобы спорт поднять, нужно, чтобы, прежде всего, город, край помогали, не отворачивались и не застраивали аэродром Каштак коттеджами и всем остальным. А помогали тем, чтобы техника ремонтировалась вовремя, топливо было.

Сейчас ребята сами выживают на коммерческих рейсах. В Улан-Удэ мы пытались реанимировать клуб, но не получается, потому что тоже нет государственной поддержки.

- Вы готовите космонавтов, а у самого мечта полететь в космос была?

- Я бы, может, и хотел, конечно. С удовольствием бы… Хотя, если реально смотреть, не получилось бы у меня полететь: возраст, да и здоровья, наверное, не хватило бы. Но мечта должна быть. Если мечта исчезает, исчезает романтика, наступают серые будни, и прыжки превращаются просто в серость. А этого не должно быть.

- Спасибо! Безоблачного вам неба и летной погоды!