«Мы делаем все, чтобы Земля не превратилась в ад»

В декабре будет год, как была образована Забайкальская митрополия, в которую входит Читинская и Нерчинская епархии. О том, что удалось переосмыслить за время работы в Забайкалье, как стоит относиться к нищим возле храмов и влиянии финансового кризиса на Церковь, в эксклюзивном интервью «Забмедиа» рассказал митрополит Читинский и Петровск-Забайкальский Владимир.

- Владыка, вы много лет служили на рязанской земле. Преподавали в Рязанской духовной семинарии, были настоятелем храма. Скажите, насколько, по-вашему, разнится работа в Забайкалье и Рязанской епархиях?

- Забайкальский край во многом отличается от Рязанской области, где я родился и вырос, где проходило мое служение как священника и епископа. Это различие, говоря о церковной жизни, прежде всего в цифрах. Там большая плотность населения, а площадь региона гораздо меньше. Там в разы больше храмов и монастырей, которые восстанавливаются и действуют. Больше там и священнослужителей. Количество прихожан сложно сравнивать. Это, как и в Забайкалье, напрямую зависит от населенного пункта и конкретного храма. Важно, что, на мой взгляд, жители центральной части России и Сибири разнятся характерами. Сибиряки, поначалу по крайней мере, более замкнутые. Люди здесь сначала изучают человека, присматриваются, пытаются понять – кто перед ними. Исходя из этого, становится понятно, что доверие сибиряков надо заслужить. Но когда это происходит, они готовы вместе трудиться, делать какие-то важные дела. Готовы, на мой взгляд, горы свернуть. Я благодарен Богу, что он сподобил меня служить в Забайкалье. Для меня это важный и ценный опыт.

- А как сказывается на вашем служении протяженность Забайкальского края?

- Здесь больше времени уходит на путешествия – посещения приходов и благочиний. Приходится часто выезжать на несколько дней, чтобы совершить богослужение, посетить приходы и восстанавливающиеся храмы. Некоторые вещи, благодаря этому, получили в моем сознании переосмысление. Я стал по-другому смотреть на процессы, которые происходят в жизни региона.

- Вы упомянули про восстановление храмов. Эта работа проводится давно. Расскажите, как обстоят дела с реставрацией церкви в селе Калинино, ведь деньги на ее восстановление собирали еще в период существования Читинской епархии до выделения из ее состава Нерчинской епархии и образования Забайкальской митрополии. Какова судьба этих средств?

- Теперь храм села Калинино располагается на территории новообразованной Нерчинской епархии. Те средства, которые на протяжении нескольких лет собирались на его восстановление, целы и никуда не делись. Эти деньги переданы в Нерчинскую епархию. Дальше уже владыка Димитрий будет определять порядок восстановления этого храма. В первую очередь, я знаю, что там намечены работы по консервации храма, чтобы не продолжалось дальнейшее разрушение здания. Думаю, недалек тот день, когда начнется именно восстановление. Мы, в свою очередь, стараемся заниматься восстановлением тех храмовых зданий, которые были построены до революции (Великой октябрьской революции – «ЗМ»). Я недавно вернулся из Красного Чикоя, где в двух населенных пунктах два старинных здания высвобождены и возвращаются Церкви. Мы уже преступаем к их восстановлению. Кроме того, перед нами стоит задача строительства новых храмов. Люди должны иметь возможность посещать дом Божий, что называется, в шаговой доступности. Сейчас мы ведем переговоры по поводу предоставления Церкви нескольких участков земли в разных районах Читы. Святейший Патриарх Кирилл призывает священнослужителей стать ближе к людям, чтобы во всех городах и селах церковная жизнь была доступна каждому.

- Очевидно, что все это требует навыков управления имуществом, знаний земельного законодательства и принципов строительства. Напрашивается вопрос - митрополит Читинский и Петровск-Забайкальский – он кто? Священник или управляющий?

- Церковь призвана осуществлять свое служение в мире, в сегодняшнем временном контексте. Любой епископ прежде всего – священнослужитель. Другое дело, что каждый епископ, помимо богослужения, проповедей и миссионерской работы, призван выполнять и определенную административную функцию. От этого никуда не деться. Митрополит должен быть администратором, организатором, куратором, вступать во взаимодействие со светским миром. Также как и любой священник, особенно настоятель прихода. Церковь ведь не бежит от мира, но и не старается построить рай на земле. Мы делаем все возможное, чтобы Земля не превратилась в ад. Мы призваны идти ко всем. Обращать ко всем свое евангельское слово. Нужно спасти хотя бы некоторых, приобрести их для Царства Божьего.

- Говоря об евангельском слове, по-моему, нельзя не упомянуть о таком явлении как чудо. В православной литературе часто встречаются упоминания о различных Божьих чудесах. Расскажите, пожалуйста, о чудесных проявлениях, с которыми Вам довелось столкнуться.

- Чудо – это нечто сверхъестественное, что превосходит человеческое понимание, выходит за рамки обычного человеческого бытия. Обычные законы физики и химии в таком случае превозмогаются. Самым большим чудесным событием, даже невероятным с точки зрения обычного человека, можно назвать то возрождение церковной жизни, которое стало беспрецедентным в российской истории. Мы наблюдаем этот подъем в течение последних 25 лет, начиная с того момента, когда на рубеже 1990-х годов произошел разворот нашего государства в сторону Церкви. То, что произошло, действительно является чудом Божьим. Когда я был еще юношей, прислуживал настоятелю кладбищенского храма, который был вторым на весть район, сложно было даже подумать, что буквально на излете советской эпохи начнется такое возрождение. Это и есть чудо и милость Божья. Пока, конечно, нам сложно это осознать.

- А что именно изменилось с тех пор?

- Само отношение к Церкви. Роль, ее положение в обществе. Буквально вчера один человек в одном из приходов сказал очень интересную мысль. Прихожанин заметил, что такое количество храмов и монастырей построено и восстановлено за эти 25 лет на деньги прихожан, на деньги Церкви, что таких объемов строительства не может дать ни одна федеральная программа. Даже если мы возьмем в качестве примера Забайкальский край, увидим это. Четверть века назад на всей территории края был единственный приход – Воскресенский храм в Чите. Священники тогда назначались из Иркутска, не было епархий. Сегодня мы видим, что созданы десятки храмов и два монастыря, теперь здесь две епархии. Я думаю, что это только начало.

- Есть мнение, что Русская Православная Церковь, набирая силу в обществе, все чаще начинает влиять на политику России. Согласны ли вы с этим?

- Говорить о некой интеграции Русской Православной Церкви в дела государственные вряд ли возможно. Я убежден, что эта проблема несколько надумана и распиарена. Ничего этого на самом деле нет. Политика связана с партийной деятельностью, с борьбой. Она разделяет людей на группы – партии. У Церкви совсем другие цели и задачи: мы, напротив, стремимся объединить людей во Христе, вокруг Христа. Церковь всегда была, есть и будет вне политики. Однако среди членов Церкви – верующих мирян – встречаются люди самых разных политических убеждений. Но мы призваны окормлять всех, духовно всех объединять. Что же касается влияния Церкви на политические процессы, то вспоминаются слова одного известного католического кардинала филиппинского Хайме Сина, который сказал: «Церковь не заключает политических браков, чтобы впоследствии не овдоветь». История уже не раз доказывала правильность этой позиции.

- Неужели Церковь в России вообще не влияет на людей?

- Удаленность Церкви от государства не говорит о том, что она отделена от общества. Мы стремимся отстаивать семейные ценности, доносим до парламентариев наши опасения. Сейчас активно боремся за исключением абортов из системы обязательного медицинского страхования (ОМС). Говорим о недопустимости легализации однополых браков, что сейчас происходит на Западе. Церковь – часть общества, имеющая право и прямую обязанность давать нравственную оценку тому, что сегодня происходит, в том числе, и в политической жизни страны.

- А если говорить об обратном влиянии. Насколько политическая и экономическая ситуация в стране сегодня влияет на Церковь? Ощущаете ли вы начавшийся кризис?

- Мы как-то не обращаем на это внимание. За все, что у нас есть, просто благодарим Бога. В России практически никогда не было спокойных безоблачных времен. Всегда присутствовала угроза извне – набеги, походы, желания наше Отечество поработить. В материальном смысле тоже абсолютно безоблачных времен не было. Но мы с Божьей помощью и верой всегда преодолеваем все трудности. Это промысел Божий о нас, поэтому мы должны держаться корней, быть верующими людьми, знать православные традиции. Я уверен, что Россия переживет и это сложное время, каким бы тяжелым оно не было. Кроме того, это хороший повод сравнить сегодняшнюю жизнь с тем, как мы жили несколько лет назад. Сейчас даже говорят, что совсем недавно были и некие «жирные» годы. Теперь можно осмыслить, ценили ли мы тогда то, что у нас было.

- Тема бедности с наступлением кризиса в нашей стране стала, как видим, еще актуальнее. Все больше нищих появляется и на улицах Читы, некоторые из которых просят милостыню у прохожих. Скажите, стоит ли давать этим людям деньги?

- Милосердие всегда заботило православных людей. У святых отцов мы находим много высказываний по этому поводу. Да и сам Господь в Евангелии через притчи показывает, что для спасения своей собственной души необходимо оказывать помощь тому, кто в ней нуждается. Все это удостаивается особой благодати Божией. Но далеко не каждый из нас может найти время на походы в дома престарелых, больницы, в тюрьмы. Вместе с тем, любой из нас периодически попадает в такую ситуацию, когда видит людей, просящих милостыню около храмов. Многие задаются вопросом, честны ли и порядочны эти нищие, ведь никто не хочет кормить какие-то организованные преступные группы, содержать мошенников, поощрять алкоголиков или наркоманов. Вместе с тем, Иоанн Златоуст призывает во время творения милостыни не испытывать жизни бедного и не требовать от него отчета. Он говорит, что милостыня потому так и называется, чтобы мы подавали, в том числе и недостойным. Мы в этом подражаем Богу.

- Стоит слепо подавать всем?

- На этот счет есть и другая, не менее авторитетная точка зрения. Она гласит, что человек, который подает милостыню, должен с рассуждением относиться к ней. В раннехристианском источнике Дидахе приведены такие слова: «Милостыня твоя да запотеет в руках твоих, пока ты не узнаешь, кому дать ее». Это совершенно другой подход, но оба они важны. Чтобы правильно оценить ситуацию, нужен определенный опыт и рассудительность. Нужен некий духовный баланс. Иногда человек просит, и, не получив эту милостыню, может умереть от голода или того тяжелого физического состояния, которое испытывает вследствие алкогольной зависимости. Рассуждение – добродетель, которую подвижники Церкви определяли как одну из самых главных добродетелей христианина. Духовное рассуждение должно быть во всем.

- Но есть ведь и случаи, когда вполне успешные люди пытаются обогатиться сомнительными способами. За это они попадают за решетку, лишаются чинов... Что вы посоветуете успешным руководителям?

- Нужно, прежде всего, прислушиваться к совести. Совесть – это голос Божий, звучащий внутри каждого человека. Если делать это, можно избежать согрешения и превозмочь соблазны. Но есть и понятие прожженной совести. Совести, где уже все выжжено. В этом случае она отодвигается на задний план. Человек перестает принимать во внимание позывы внутреннего голоса. Важно еще воспитание и вера в Бога. Главное понимать, что после смерти придется дать ответ за все, что мы делаем при жизни. Человек, не имеющий веры, как говорится на церковно-славянском языке, удобопреклонен ко греху.

- Но ведь даже священнослужители думают о материальных благах.

- Вы правы. Быт священника зависит от того места, где он служит. Исходя из этого, формируются и размер жалования, и бытовые условия, и то место, где он проживает. Тем не менее, материальные блага для нас не играют большой роли. Про себя могу сказать, что я живу в том же доме, где жил мой предшественник – Владыка Евстафий. Никаких изменений в это жилище я не вносил, да и не собираюсь. Меня больше интересуют вопросы развития епархии, нежели вопросы собственного быта. Для меня главное, чтобы была возможность жить, трудится, осуществлять свое служение Господу.

- Все мы знаем, что были случаи, когда священник переставал руководствоваться этими принципами. Иногда корысть даже до преступления священнослужителя доводит. Вспомним, к примеру, случай в Самарской области, где батюшку задержали при попытке занести наркотики в колонию... Как это возможно?

- Сложно говорить о том, что двигало тем или иным священником при совершении преступлений. У нас существует Общецерковный суд, есть епархиальные суды, есть специальные комиссии, которые разбирают подобные инциденты. Хочу лишь сказать, что священнослужители к нам не сходят с неба. Они выходят из мира. Любой священник, помимо того, что является носителем священного сана, остается еще и простым человеком. Его, как и другого человека, может даже вдвойне или втройне, искушает враг рода человеческого. Эти случаи – печального рода исключения. У нас порядка 30 тысяч священнослужителей в России. Если один или двое что-то нарушили, хоть факт такой и крайне неприятен, это не значит, что Церковь в нашей стране испытывает серьезные проблемы, связанные с моральным обликом священнослужителя. Если что-то происходит, такие люди несут и канонические наказания, и административную или уголовную ответственность перед государством. Другое дело, что эти случаи часто преподносятся для обвинения всей Церкви в нечестности и неблагонадежности.

- Как Церковь относится к таким обвинениям?

- Господь нам говорит: «В мире скорбны будете». Ничего нового в этом нет. Церковь к таким явлениям относится спокойно. Более того, такое внимание к Церкви заставляет нас крайне серьезно относиться ко всему, что мы говорим или делаем, это нас дисциплинирует. Правда, только в тех случаях, когда что-то произошло на самом деле, а не когда мы сталкиваемся с ложью, клеветой и иными ложными обвинениями в адрес представителей Церкви.

- Владыка, поясните, как вы оцениваете реакцию общественности на то, что произошло в Чите на параде в честь окончания Второй мировой войны 2 сентября? Тогда интернет-аудитория говорила о некой привилегированности Русской Православной Церкви и дискриминации представителей других традиционных для России религий.

- Когда услышал комментарии по этому поводу в СМИ, я удивился. Сразу пришла мысль о том, что это определенного рода провокация. Все было не так, как описали СМИ. Когда я прибыл на парад, мы по-дружески беседовали с муфтием Забайкальского края Ришатом Сайдашевым. Не было никакого намека на то, что он чем-то недоволен. У нас хорошие отношения, Русская Церковь с уважением относится ко всем традиционным религиям и конфессиям России. Вот и в Чите 2 сентября все представители традиционных религий находились на трибунах. То, что кого-то не впускали, не соответствует действительности. Возможно, эта информация служила поводом поссорить представителей разных религий и расшатать межрелигиозный мир в регионе. Но всем известно, что мы всегда преследовали одни и те же благие цели. И в мирное время, и во времена войны. В последующей серии публикаций кто-то пытался превратно истолковать факт нахождения представителей традиционных религий на разных трибунах. Думаю, образованные интеллигентные люди не восприняли эту информацию всерьез.