Смертельный переход

- Отвезите меня на место происшествия, на тот самый переход, где сбили вашего брата, - оборачиваюсь я к Юрию Дмитриевичу Щербакову. - Да невозможно это уже. Там когда трубы прокладывали, и пешеходный смели, - отмахивается он. Мы только что вышли из здания прокуратуры, где в течение двух часов Юрий Дмитриевич убеждал работников прокуратуры в том, что в уголовном деле по факту смерти его брата много вопросов, на которые следствие, мягко говоря, закрыло глаза. Две недели назад, 2 июня, состоялся суд по гражданскому иску Юрия Дмитриевича, его матери Серафимы Федоровны Трофимовой и племянника Жени, сына погибшего брата, к Александру Гаученову и ОСАО “РЕСО-гарантия”. Судья вынесла вердикт: компания, в которой был застрахован автомобиль Гаученова, выплатит семье погибшего 19 тысяч 842 рубля 80 копеек, а водитель, совершивший наезд на человека на пешеходном переходе, отделался… просто волнением. Суд постановил: он истцам ничего не должен. Подумаешь, сбил человека. Подумаешь, человек два месяца пролежал в больнице. Подумаешь, умер. Несколькими месяцами ранее следственные органы закрыли и уголовное дело против Гаученова, сочтя, что авария стала лишь косвенной причиной смерти Константина Щербакова, два месяца после ДТП пролежавшего в больнице в неадекватном состоянии. Человеку на схеме не место Константин Щербаков работал дежурным слесарем по ремонту электровозов в локомотивном депо станции Чита-1. 22 марта 2007 года около 12 часов дня он вместе со своим соседом Сергеем Федоровым шел домой, на обеденный перерыв. - Мы зашли в магазин, он купил бутылку вина, положил ее в карман, - расскажет после следователю Сергей Федоров. - Мы вместе подошли к пешеходному переходу по улице Володарского. Встали на обочине. Я немного задержался, а Щербаков шагнул на пешеходный переход. В этот момент на улице Кисельниковская к железнодорожному мосту шла автомашина “Марк-2”, скорость была больше 40 км\ч, так как затормозить водитель не успел и сбил Щербакова. Тот упал на лобовое стекло и “Марк-2” еще несколько метров проехал, после чего остановился. Как выяснилось позже, машина после столкновения прошла еще чуть больше 10 метров. Это видно по карте-схеме, составленной работниками ДПС на месте столкновения. На схеме отображены и место столкновения человека и машины, указанное со слов водителя, и то, куда упала кепка Щербакова. Отмечено даже место, куда улетела бутылка вина из его кармана. Нет главного: на карте не указано место, где лежал сбитый мужчина. Забыли второпях, наверное. На предоставленной нам копии протокола осмотра места происшествия нет ни одной подписи понятого. На схеме отмечено, что место наезда на пешехода со слов водителя было 80 сантиметров от бордюра. По карте видно, что кепка Щербакова была найдена примерно в два раза дальше этого примерного места. Однако в протоколе осмотра места уже пишется, что на расстоянии 80 сантиметров лежал именно головной убор потерпевшего. То есть Константин Щербаков успел сделать с бордюра только один шаг. От этой цифры и будет “плясать” защита Гаученова, потому что в результате следственного эксперимента получится, что в одном результате из трех водитель не мог предотвратить столкновение. Два других результата, правда, покажут, что наезда можно было бы избежать, но…Господа, презумпция невиновности. Кому поверило следствие? - Не доезжая до перехода, я сбавил скорость на 8-10 км\ч, так как на обочине увидел двух мужчин. Они переходить не собирались. Увидев, что они не переходят, я поехал, немного прибавив скорости где-то до 30 км\ч. В тот момент, когда я проезжал мимо них, тот, что стоял с бутылкой, резко упал на капот моей машины. Мне показалось, что он споткнулся, так как упал резко и неожиданно, когда я проехал переход. Я не успел среагировать и проехал еще несколько метров, после чего остановился, и мужчина упал на обочину. Уточняю, что с другой стороны перехода никто дорогу не переходил, там вообще никого не было, - рассказал следователю Александр Гаученов. Видимо, он не сумел заметить еще одного свидетеля ДТП. - Я находилась на левой стороне дороги, - вспоминала подробности того происшествия женщина. - На противоположной обочине я увидела двух мужчин. Мужчины стояли лицом к проезжей части и собирались перейти дорогу. Первый мужчина от обочины прошел примерно 1,5 метра. В это время иномарка белого цвета на большой скорости “как волной” подхватила первого мужчину, он перевернулся два раза в воздухе, затем упал на капот, и его откинуло на правую обочину немного дальше пешеходного перехода. Я увидела, что лицо мужчины в крови. Однако следствие больший акцент сделало на словах водителя иномарки, нежели свидетелей, прямо или косвенно утверждающих его вину. Работники ДПС в осмотре места происшествия записали : “Следов крови не обнаружено”. Так ли легки травмы, как их малюют? С политравмой ЗЧМТ, ушибом головного мозга II степени, субарахноидальным кровоизлиянием, закрытым переломом левого предплечья, закрытым переломом правой и левой голени со смещением отломков, закрытым переломом шейки правого бедра, травматическим шоком 2 степени и в алкогольном опьянении Константин Щербаков был доставлен в Дорожную клиническую больницу. К слову, водитель освидетельствован на наличие алкоголя в крови так и не был. За два месяца, практически все время находясь в неадекватном состоянии, мужчина перенес 5 операций, в том числе и трепанацию черепа. Незадолго до смерти, все так же не отдавая себе отчета, Константин Дмитриевич упал с кровати и сломал правое бедро. Была сделана операция. 20 мая он скончался. Очередным шедевром дела стало заключение эксперта-паталогоанатома. По его словам, травмы, полученные в результате ДТП, “у живых лиц не являются опасными для здоровья”. А умер больной, оказывается, в результате сепсиса, развившегося в результате гнойного воспаления мягких тканей бедра, поломанного уже в больнице. Судмедэксперт классифицировал раны, полученные непосредственно при ДТП как травмы средней степени тяжести, установил, что между аварией и смертью прямой связи нет и уголовное дело закрыли. Вторичная судебно-медицинская экспертиза подтвердила, что полученные травмы должны классифицироваться как “средней степени тяжести”, а значит, до статьи уголовного кодекса, вменявшейся Гаученову, “не дотягивают”. Собственное расследование Брат погибшего Юрий Дмитриевич нашел документы, в которых расписано, как должны квалифицироваться те или другие травмы. Получилась занимательная картина: сразу несколько травм, полученных его братом, должны были рассматриваться как тяжелые, потому что несли опасность для жизни. Согласитесь, о нормативном акте, утверждающем крайнюю степень опасности черепно-мозговых травм и переломов трубчатых костей, судмедэксперты не могли не знать… В деле о смерти Константина Щербакова столько “темных” моментов, что в рамках одной публикации не представляется возможным осветить все, о чем рассказать необходимо. Случай-то показательный. И страшно даже не то, что человек, сбивший кого-то на зебре пешеходного перехода, практически ушел от ответственности. Мрачноватые мысли навевает другое - работа следственных органов. Сегодня уголовное дело закрыто. Однако родные погибшего на пешеходном переходе человека настаивают на пересмотре выводов судмедэкспертов. О том, что из этого получится, мы расскажем в следующих номерах. На фото: Погибший Константин Щербаков не подозревал, что пешеходный переход может быть смертельно опасен.