Последний свидетель
Я смотрела на эту истерзанную жизнью маленькую женщину, которой в сентябре исполнится 92 года, и думала: она – из последних свидетелей войны. В глазах Марфы Григорьевны Кошевой было столько и затаённой боли, и доброты, что её хотелось обнять, как ребёнка, прижать к себе и не отпускать.
«Молодость осталась на войне»
22 июня 1941 года ей не было и шестнадцати. Славная, озорная девчонка, и фамилия соответствующая – Веселовская, родилась в селе Великий Бурлук Харьковской области в семье, где уже было трое детей. Тот чёрный день в один миг изменил её жизнь. Чтобы как-то помочь семье и получать 400 граммов хлеба, нужно было копать противотанковые рвы. И она копала. Не день, не два. Месяцы. Через всю Украину – от Чернигова до Луганска.
- Мы, мальчишки и девчонки 14-16-ти лет, работали от темна до темна. С наступлением холодов стало совсем трудно – земля замерзла. Солдаты взрывали толом мороженую землю, а мы лопатами и кирками копали траншеи. От тяжёлой работы болело тело, на руках – кровавые мозоли. Немцы наступали, а нас перекидывали на другой участок, и снова – кирка. Измученные, спали, где придётся - в скирдах, оврагах. Однажды проснулись, а наших военных нет, - вспоминает Марфа Григорьевна.
Немцы согнали их в амбар и должны были отправить в Германию, но «подоспела» партия военнопленных, которых поместили в тот же амбар, а их отпустили, отправив по домам. Голодные, в ветхой одежде и рваной обуви ребята шли пешком. Идти можно было только по дороге, рядом с ехавшей навстречу колонной фашистов. Шаг в сторону, и те сразу стреляли. А кругом трупы, которые никто не хоронил.
В конце мая 1942 года война докатилась до Великобурлукского района
В родном селе остались целыми лишь три дома. В подворье Веселовских разместилась немецкая прачечная. Селяне выживали, как могли: копали огороды, сажали картошку, овощи, хлеб сеяли под пулями, снарядами и бомбами. Фашисты ходили по дворам, грабили. Кто сопротивлялся, убивали.
Потом новая власть вывесила приказы, что за малейшие нарушения будет применяться смертная казнь: за хранение оружия - расстрел, за неподчинение – расстрел, за появление на улице после девяти часов – расстрел, за покушение на немецкого солдата - расстрел десяти человек.
Факт
Каждый немецкий солдат кроме комплекта оружия имел при себе алюминиевый гребешок, иголки, нитки сигареты, молитвенник, презервативы, лопаточку для обуви и порошок для сапог. У каждого немецкого солдата была памятка с таким текстом: «У тебя нет ни сердца, ни нервов. Они на войне тебе не нужны. Уничтожай в себе жалость и сочувствие, не останавливайся, если перед тобой женщина или старик, девочка или мальчик».
- Мне часто снятся кошмары оккупации. Многих жителей села расстреляли и повесили. Но особенно зверствовали не немцы, а финны. Никого не жалели. Родители, чтоб уберечь от изнасилования, прятали своих дочек в ямах, специально выкопанных на огородах. Немецкие самолёты сбрасывали листовки с «приглашением» ехать в Германию, обещали, что там будет очень хорошо. Многих угнали силой. Были такие, кто сам поехал, по своей воле. Мало кто вернулся из «немецкого рая». Великий Бурлук освободили в феврале 1943 года. Когда врага гнали, село сильно бомбили. До сих пор свист бомб в ушах. Всегда казалось, что бомба летит именно на тебя и сейчас упадет - прямо на тебя…
Справка
В годы Великой Отечественной войны Великий Бурлук долгое время был прифронтовым селом. Летом 1941 года, затем зимой 1943 года фронт проходил по реке Северский Донец – в 40 км от села. Здесь формировались части, которые шли в бой. Во время подготовки советских войск к Курской битве в Великом Бурлуке располагалось Главное политуправление степного фронта. 11 тысяч жителей Великобурлукского района были на фронте, половина из них не вернулись домой. Три жителя села удостоены звания Героя Советского Союза.
Губахинский коксовый адНо война закончится лишь через два года. Марфу вновь призвали – теперь уже не окопы рыть, а на Урал - работать на заводе. Проплакала всю ночь, а утром отрезала свою роскошную косу и повесила на гвоздик на стене.
Они ехали в теплушках - крытых товарных вагонах, в которых справа и слева от раздвижных дверей сколоченные деревянные нары. Ехали долго, тесно и голодно, а впереди ждал ад коксохимического завода в посёлке Губаха Молотовской (Пермской) области.
Тыл жил трудно. Людям нужны были силы, а хлеб давали по талонам. «Подземники» получали по килограмму хлеба, те, кто работал на поверхности - по 700 граммов, дети - по 300. Все находились на казарменном положении, с территории завода не уходили, работая по 12 -16 часов в сутки. Жили в бараках, которые для жизни в зимних условиях не предусматривались. Вода в бараках замерзала. В чём ходили, в том и спали. С одеждой положение было не лучше: изнашивали то, что привезли из дома. На ногах – брезентовые, на деревянной подошве, ботинки. Выходных дней не имели: нужно было пилить дрова для завода, работать в подсобном хозяйстве.
Об этом не принято писать, но таким, как Марфа, было ещё труднее. Они ведь побывали в оккупации, «под немцем», а значит – предатели. Над ними издевались, направляли на саму тяжёлую работу, запрягали в повозки «рикшами», держали впроголодь, на пустой баланде.
В 1943 году завод «за образцовое выполнение заданий Государственного комитета обороны по выпуску коксохимических продуктов и освоение новых видов продукции» Указом Президиума Верховного Совета СССР был награждён орденом Ленина. В 1945-м, по сравнению с довоенным временем, производство кокса выросло в 5,5 раза, а выработка химпродуктов - в 12,5 раз. В том числе, ценой здоровья таких, как Марфа.
После долгих мытарств и лишений домой она вернулась только в 1947-м. Свою дочь, больную и опухшую от голода, мать не узнала, решила, что за окном стоит нищенка, просящая милостыню.
Голод 1947-го на Украине был страшным, он забрал сотни тысяч человеческих жизней. Колхозные поля заминированы, у селян свои угодья не уродили – засуха. Планы хлебозаготовок власти выполняли репрессиями. Всё, что было в доме, Веселовские выменяли за кусок хлеба. Маленькие племянники опухли - животы большие, ножки тонкие и огромные глаза. Выживать начали, только когда стали наливаться посевы пшеницы и ржи. Срезали колоски, выминали зерно, варили - это уже была еда.
Марфа работала в колхозе, потом в детском санатории. В семье стали намекать, что она лишняя. Оставался один выход - выйти замуж. Только не за любимого: он не вернулся с войны. Её избранник, колхозный тракторист и фронтовик Сергей Кошевой болел туберкулезом, поэтому она рано овдовела, оставшись с двумя детьми…
«Живите в мире…»Сейчас старики-ветераны не нужны Украине, поэтому пять лет назад дочь вывезла Марфу Григорьевну Кошевую в Читу. Она живёт у родных, в любви и заботе, а Россия приняла украинку, дав гражданство и пенсию. Недавно её прооперировали – теперь работе сердца помогает кардиостимулятор. С наступлением тепла старушка часто сидит на лавочке в нашем дворе, кормит голубей, беседует с ребятишками.
Недавно в соседней школе ей вручили юбилейную медаль «70 лет Победы в Великой Отечественной войне1941 - 1945 годов». Жалеет, что почему-то слово не дали.
- А что бы вы сказали школьникам, Марфа Григорьевна? – спрашиваю я.
- Я бы им сказала: «Учитесь, дети, и живите в мире…». То, что сейчас происходит на Украине - это неправильно. Так нельзя. Я одного хочу: чтобы люди не знали, что такое война и что такое голод.