Читинский армеец возглавил зачет Кубка мира

Памяти жертв политических репрессий.

Из подбитого немецкого танка выскочили четверо танкистов в горящих комбинезонах и стали отстреливаться. Троих из них убили, четвертого, яростно матерившегося после каждого сделанного им выстрела из пистолета, взяли раненным в плен. Он оказался русским.

- Мы ему: «Что же ты, гад, против своих воюешь?!» - рассказывал мне фронтовик Л.П.Трухин, а он в ответ: «Были вы мне свои, когда я у Буденного воевал, а теперь свои кончились, как меня раскулачили, под расстрел подводили за мое же кровное, а семью в коллективизацию вашу сгубили, и старых, и малых! И я за это, пока могу, зубами вас рвать буду!» Раз так, говорим, мы тебя, немецкого холуя, тут и шлепнем, в штаб не поведем. А он на это только головой мотнул, пуговицу на мундире застегнул, какую-то немецкую медаль с груди сорвал и бросил, да встал рывком. Ну, мы его пристрелили, да дальше подались немцев дожимать, они уже по всей Курской дуге попятились!

Почему-то этот эпизод врезался мне тогда в память ярче всего, хотя бывший старшина-разведчик рассказывал еще о танках с красными от крови гусеницами, которые «бодались, как быки», а уцелевшие при таране экипажи, выскочив из горящих машин, буквально рвали друг друга едва ли не голыми руками. О черном дыме, заслонившем днем небо, о хрусте человеческих костей под гусеницами, о ходившей под ногами ходуном земле и отлетающих при взрыве боекомплекта танковых башнях. И еще запомнилась одна фраза фронтовика, что не было бы у Гитлера русских добровольцев, если бы не коллективизация…

Мне вспомнился этот эпизод, когда, знакомясь с архивным сборником, я прочитал донесение командира 3 танкового корпуса СС Гимлеру, в котором он просил разрешение рейхсфюрера награждать танкистов русской национальности своего корпуса за заслуги в боях под Курском наградами для германских военнослужащих, а не для «восточных народов». Таким страшным посевом взошли кровавые семена сталинской коллективизации на фронте Великой Отечественной вой-ны. Историки выяснили, что почти миллион наших соотечественников посчитали для себя возможным надеть форму врага, а вот немецких подразделений в составе Красной Армии даже в 1945 году не было!

Крестьяне - не люди?

После насильственного захвата власти в стране и уничтожения с помощью беспощадного террора в ходе Гражданской войны дворянства, казачества, купечества, духовенства и большей части интеллигенции, в России у партии большевиков остался только один враг – крестьянство, которое, по выражению Ленина, ежечасно порождало капитализм в своей мелкобуржуазной среде. Поэтому СССР не зря назывался именно пролетарской страной, и из крестьян по правам и льготам равнялись рабочим только бывшие красные партизаны и красногвардейцы, что особо подчеркивалось в их удостоверениях. Остальные селяне, кроме беднейших и батраков, да, за редким исключением, так называемых «середняков», были отнесены к «кулачеству», которое, как указывал Сталин, должно быть беспощадно уничтожено. При этом прагматик Сталин преследовал еще и сугубо практические цели - изыскание за счет ограбления крестьянства средств для проведения индустриализации страны и поставки бесплатной рабочей силы - многих сотен умеющих трудиться рабов - заключенных ГУЛАГа, из числа раскулаченных «кулаков» и их «подкулачников», многие из которых, кстати, сражались в Гражданскую войну на стороне «красных», на важнейшие стройки – от Беломорканала до Комсомольска-на-Амуре. Те же, кого власти оставят в деревне, должны были, не имея личной собственности, обеспечивать страну продовольствием, получая лишь скудное вознаграждение из ими же произведенной продукции.

Советская власть пыталась уже однажды внедрить штыками «новое крепостное право» в российском селе, но получила в ответ в 1921 году Кронштадское восстание, в ходе которого балтийские моряки, бравшие Зимний в 1917 году, потребовали от вождей большевиков выполнения данных ими же в том же 1917 году обещаний. Тогда Кронштадт – «враг страшнее Деникина, Юденича и Колчака, вместе взятых», как определил его Ленин, - заставил большевиков временно отступить, но расстановка сил в стране к началу 1930-х годов было уже иной, и «самостоятельное» крестьянство было обречено. Вспыхнувшие в Забайкалье крестьянские восстания против насильственной коллективизации, возглавляемые бывшими красными партизанами и середняками, были беспощадно подавлены, а их уцелевшие участники и сочувствуюшие им были уничтожены в 1937-1938 гг. Тогда же были расстреляны практически все, за редким исключением, командиры красных партизан Забайкалья.

В конце 1929 года ВКП «б» был взят курс на сплошную коллективизацию сельского хозяйства с ликвидацией кулачества как класса, что и было осуществлено партийными и советскими органами в четыре страшных года - с 1930 по 1933.

Цена колхозов

О коллективизации в советское время было написано много. Писатели и поэты воспевали тех, кто ее проводил, и проклинали тех кто осмелился сопротивляться или покорно позволял уничтожить себя или своих близких. Исключение составил только наш великий земляк Константин Седых, который не смог пойти против своей совести и завершить «Даурию» и «Отчий край» ожидаемым читателями романом «Утреннее солнце», признавшись своим близким, что правду ему не дадут написать, а хвалебную ложь о коллективизации он писать не станет. Наверное, поэтому и не увековечена память писателя в Чите до сих пор.

Но вот вопрос, какая же цена была заплачена за коллективизацию, остается до сих пор открытым. Мы до сих пор не знаем, в том числе и из-за сознательного уничтожения архивов в 1950-е, хотя бы приблизительного числа жертв – расстрелянных по приговору и без, умерших в товарных вагонах, в лагерях, на «стройках социализма», детях, женщинах, стариках, инвалидах, погибших от голода, холода, болезней, непосильного труда в «гиблых» местах. Только одно слово почему-то всплывает в памяти при чтении писем выживших «раскулаченных» и страниц нашей краевой Книги Памяти жертв политических репрессий - «геноцид»! Геноцид собственного народа… Не случайно современные большевики продолжают самозабвенно кричать о 102 тысячах забайкальцев, якобы уничтоженных атаманом Семеновым, вот эта-то цифра, впервые прозвучавшая после сталинских репрессий, наверное, и есть цена страшного периода 1930-1939 гг.

Чтобы воочию ощутить последствия коллективизации, достаточно оглянуться вокруг. Поля, бывшие когда-то пашнями и ныне заросшие деревьями, развалины домов, на унавоженной земле возле которых густо растет крапива, храмы без крестов, превращенные в конюшни и склады… И главное – отсутствие во многих местах людей, носящих фамилии своих предков-первопроходцев, когда-то срубивших здесь первые избы или поставивших юрты. Где же они, эти фамилии? На мемориальных плитах под поклонными православными крестами на берегах Енисея на севере Красноярского края, где все населенные пункты стоят на костях раскулаченных, в безымянных оврагах вдоль Забайкальской и других магистралей, где стояли «фаланги» - подразделения БАМЛАГа, в вечной мерзлоте Колымы, в целинном песке Казахстана…

Сегодня не осталось следа и от многих сел нашего края. Историки на известном сайте «Предыстория», в разделе «Книга Памяти жертв политических репрессий в Восточном Забайкалье», основываясь на данных официальных переписей, подсчитали, что с 1921 года на территории Забайкальского края и Республики Бурятия исчезли 2888 населенных пунктов, которые современным историкам от ВКП «б»-КПРФ при всем желании не «списать» на «семеновцев». В разгар Первой мировой войны, когда все мужчины были на фронте, забайкальский губернатор утверждал образование новых сел и поселков, к примеру, Брусиловского, названного так в честь победы русского оружия, а здесь - в мирное время – исчезают почти три тысячи сел!

Сегодня только поклонный крест возле трассы, да едва виднеющееся в березняке заброшенное кладбище подскажут, что здесь когда-то был большой и цветуший казачий поселок Пальшинский Карымского района, разросшийся настолько, что по ходатайству его жителей был переименован в целую станицу Пальшинскую летом 1917 года. В братоубийственной Гражданской пальшинцы служили, в отличие от многих казачьих поселков, в основном, в Красной Гвардии и в 4 Ингодинском отряде красного партизана Пакулова. Куда же они потом подевались? Раскрыл я читинские и красноярские Книги Памяти, и зарябило в глазах от выселенных, раскулаченных, расстрелянных Пальшиных, Поповых, Сорокиных…

Кстати

9 августа, в краевой день Памяти жертв политических репрессий, забайкальцы снова соберутся на траурные мероприятия помянуть безвинно загубленных земляков. Вряд ли вы увидите среди них современных большевиков с портретами Сталина в руках.

Памятник ссыльным забайкальцам, привезенным и высаженным на берег Енисея в районе села Никулино в 1931 году.

Виталий Апрелков