В Чите отменен режим повышенной готовности

Хорошие трейлеры выходят сотнями в год - вот даже «Батальон» недавно нас порадовал. Хорошие фильмы по итогам года всегда можно пересчитать на пальцах, и ладно если не одной руки. В трейлере «Безумного Макса» все было уж очень хорошо – и картинка, и драйв, и Том Харди, и Шарлиз Терон, и охота с гарпунами на «дикобразов»… да какое «хорошо». Великолепно это было и крышесносно до такой степени, что челюсть давила на колени и глаз приходилось искать под креслом. Так что выход «Безумного Макса» закономерно внушал даже не опасения, а священный ужас. Вдруг все лучшее уже показали? Вдруг фильм будет забит философией, которой 35 лет, да она и тогда была сумбурна и трэшевата? Вдруг получится как всегда?

Получилось не просто «не как всегда». Получилось черт знает что.

Для некоторых фильмов не приходится выбирать выражения. «Безумный Макс» - это визуальный оргазм протяженностью в два часа. За это время можно много что успеть. Например, заработать спазм лицевых мышц от постоянного напряжения, сломать подлокотники у кресла, забыть, на каком свете находится это самое кресло вместе с его содержимым, перестать дышать, начать дышать – и так по кругу. Потому что «Безумный Макс», как ему и положено, состоит целиком и полностью из бешеного драйва. После каждой небольшой паузы в смертельных гонках по пустыне хочется сказать «я видел все» - но через минуту выясняется, что до «все» тут еще лететь и лететь. Вернее, падать и падать, потому что Миллер раз за разом демонстрирует такие глубины безумия, красоты и черного юмора, что словарный запас для выражения эмоций по этому поводу сводится к каким-нибудь междометиям, причем не всегда цензурным. И исчезает совсем, когда в ошалевшую голову приходит осознание: вот это все делалось вживую. Никаких зеленых экранов и датчиков, как оно нынче принято. Только пустыня и каскадеры, только хардкор.

Сюжет этого фильма – отдельное удовольствие. Тут надо бы вернуться на 35 лет назад и признать, что у «Безумного Макса» внятный сюжет не то чтобы очень был. У него была философия пост-апокалипсиса и мира дорожного убийства, а также лицо Мэла Гибсона, который получил роль потому, что ему накануне проб в драке разбили лицо. В 2015 году Миллер грохает в пост-апокалипсис женщин, которые не вещи, дает историю Макса Рокатански двумя минутами монолога за кадром и пятью минутами качественного мордобоя, опять привязывает его к машине ополоумевшего на идеологической почве солдатика – и, казалось бы, насквозь проржавевшее корыто рвет вперед с такой неподражаемой грацией, глядя на которую хочется аплодировать стоя. При всем при этом режиссер не забывает обильно цитировать самого себя, и выглядит это не смешно, а невероятно круто – а ведь видали мы и обратные примеры, да еще сколько!

Но Джордж Миллер приводит свой адский караван к финишу недрогнувшей рукой. В итоге даже совершенно предсказуемые ходы в его незамысловатом сюжете смотрятся естественно, заставляя переживать за героев. Что интересно, все они оказываются очевидно сложнее, чем это можно было бы предположить – особенно это касается героя Харди. Глядя на него, хочется временами спросить, нет ли где ошибки, потому что на общем фоне Макса Рокатански все время хочется назвать Адекватный Макс. Но никакой ошибки нет, он точно безумен, причем в самом простом и ужасном смысле: Макс Рокатански не приспособлен для жизни в социуме, даже вот таком, и не зря его имя носит этот мир – разобщенный, разорванный, изуродованный и дикий. Нормальный внешне, Макс таскает в себе все культи и мутации, все уродства и потери; умея выживать, он не умеет жить. Эта воплощенная неисцелимость мира в конечном итоге и оказывается новой философией «Безумного Макса» - и это почти так же очевидно, как то, что Джордж Миллер в свои 70 лет способен не отряхнуть от пыли прежние заслуги, а породить новое культовое кино.

Дай бог всем режиссерам так состариться. Да и нам заодно.

Расписание сеансов можно посмотреть в «Афише».

Степан Комаровский