Создано отделение «Единой России» по Забайкальскому краю

«Почему нет билетов у водителей маршруток? Они уже в открытую хамят, что они не кондукторы и билеты иметь не обязаны. А ведь деньги берут, пассажиров - по 20 человек в «Газели», затонировались и перевозят, как селедок в банке. Грязь в машине: к окну прижали, весь рукав измазала!» – написала в редакцию читинка Ольга Гермаш. А ведь ничего нового, уважаемая Ольга Петровна, и сто лет назад в Чите извозчики были не лучше!

Помните, как начиналась «Песня старого извозчика», исполненная Леонидом Утесовым?

- Эй, извозчик!

- Чавой та? Какой я тебе извозчик? Я водитель кобылы…

Так вот кобыла, запряженная в простую телегу, была в начале прошлого века в Чите основным видом городского транспорта. Как писал в 1907 году автор первого путеводителя Алексей Иванович Попов, «экипажи в большинстве те же тележки-корзинки, встречались изредка с задними рессорами и совсем уже редкостью являлись пролетки».

И вообще «извозчики в Чите достаточно еще первобытны и плохи, - констатировал Попов. - Запряжка почти у всех парная, с пристежкою, как по причине плохих путей проезда, так и по слабосильности местных лошадей... Лошади, сбруя и одежда в особенности - самых разнообразных видов, зато грубость и требовательность извозчиков очень постоянны и разнообразны».

Между тем еще 20 июля 1903 года городская дума приняла постановление, которым обязала «водителей кобыл» сменить разнотипные телеги на рессорные коляски-«бестужевки».Так назывались четырехколесные пролетки с откидным верхом и кожаным фартуком с двумя фонарями, названные по имени изобретателя – декабриста Михаила Бестужева.

Тем же постановлением были установлены не только такса и время работы извозчиков, но и их возраст - от 18 до 60 лет, и введена единая форма - серые сюртук и шаровары, яловые сапоги и шляпа в виде невысокого цилиндра, зимой – папаха и тулуп. Обязательным было ношение особого «извозчичьего» знака с гербом Читы и порядковым номером. Если одеждой они снабжались за счет казны, то «ярлыки с нумерами» обязаны были выкупать в течение полугода, отдавая в доход города по 10 рублей независимо от числа лошадей.

Осмотр извозчиков

Читинский полицмейстер объявил, что 2 и 3 октября будет произведен смотр легковым извозчикам. Будет обращено внимание не только на исправное состояние экипажей и упряжи, но также и на то, имеют ли извозчики приличные бешметы и шапки для зимнего времени. Лицам, неудовлетворяющим какому-либо из предъявляемых к ним требованиям, занятие извозным промыслом будет запрещено.

«Забайкальская новь», 20 сентября 1909 г.

На извозе работали в основном крестьяне ближайших деревень. Извозчики делились на «зимников», занимавшихся извозом только зимой и имевших простые сани, «ванек», имевших одноконные, обычно довольно грязные и недорогие экипажи и «голубчиков» - уже поприличней, с парой лошадей. На особом счету были «лихачи», катавшие «с ветерком» на добротных экипажах. Последних в Чите было мало, и они «фильтровали» пассажиров, выбирая более денежных и щедрых.

Также извозчики различались на легковых, возивших пассажиров, и «ломовиков» - обычно сильных, здоровых людей, которые перевозили тяжести и грузили их, то есть «ломали».

Управа установила для них специальные стоянки – «биржи». Работали извозчики с 6-7 часов летом и с 7-8 часов зимой до темноты. Такса тоже была установлена: за доставку в пределах города одного-двух пассажиров с багажом до одного пуда, то бишь 16 килограммов, - «днем – 25 коп., ночью – 40 коп. В Кузнечные ряды, на Остров и за Старую церковь, в местность «Теребиловку» - 30 коп. На Остров до лесопильни Игнатьева – 50 коп. На Дальний вокзал и на ипподром 1 руб.».

Как пояснял бытописатель Алексей Попов, по решению городской думы «от них требовалось соблюдение очереди подачи, правильная езда с запрещением в это время курить и вежливое обращение с пассажирами…. Последнее правило совсем не соблюдалось».

Жалоба

В городскую управу поступила жалоба на ломовых извозчиков, в которой указывается, что извозчики не хотят считаться с таксой, торгуются, запрашивают высокую плату и избегают подавать лошадей, когда груз невелик».

«Забайкальская новь», 20 сентября 1911 г.

Как и нынешние водители маршрутных такси, сто лет назад извозчики нередко требовали увеличить тариф и даже, ссылаясь на тяжелые условия труда, добивались отмены твердой таксы и разрешения оплаты извоза «по договоренности» с седоком. Как писала «Забайкальская новь» 24 августа 1913 года, «управа нашла требования извозчиков чрезмерными и отклонила их ходатайство». Но зато в мае 1917 года дума согласилась на увеличение таксы «в ночное время, с 10 ч. вечера до 5 ч. утра, в полуторном против дневной таксы размере».

Извозчики, конечно, не гнушались различных приработков. Например, встречая пассажиров на вокзале, уговаривали их останавливаться в гостиницах, владельцы которых за это им приплачивали. Именно поэтому в газетах того времени нередки были объявления с рекламой открывшихся «единственных по дешевизне и удобству номеров для проезжающих», где обязательно приписывалось: «просим в интересах г.г. пассажиров извозчикам не верить, а убедиться лично».

И эта история продолжалась долго, даже в советское время.

Пассажиры жалуются

Обращено внимание милиции на то обстоятельство, что извозчики, получая вознаграждение от содержателей частных гостиниц и номеров, не везут пассажиров с вокзала в коммунальную гостиницу, а завозят в частные. Милиции предложено бороться с этим явлением, так как поступали неоднократные жалобы от обманутых извозчиками пассажиров.

«Забайкальский рабочий», 17 июля 1927 года

Читинские дороги – тема отдельная, ведь не зря Читу называли «старой песочницей»: здесь в засуху глаза забивали пыльные бури, во время дождя в толстом слое песка колеса повозок завязали, как в глине.

И каково было извозчику, если в 1911 году «Забайкальская новь» писала, что «на Иркутской улице от летних ливней образовалось много рытвин. В настоящее время их засыпают песком, а песок, не утрамбованный достаточно, разносится ветром. Так стоит ли засыпать?». Пройдет 14 лет, и «Забраб» будет продолжать злободневную тему: «В самом центре города по Калининской улице-угол Сретенской сваливают навоз. Назначение навоза видимо – засыпать ямы, образовавшиеся после дождей. Но под видом навоза сваливаются дохлые собаки, кошки, птица и прочее зловонье адское».

Денег на мощение улиц не было. Пока, наконец, читатели не узнали из газет, что «в Сухой пади начались работы по ломке камня для мощения улиц. На работах занято 15 рабочих».

Первый камень в основание читинской мостовой заложили 20 августа 1925 года. Правда, «Забайкальский рабочий» отметит, что «по Калининской ул. около Чит. ЦРК, Иктисада до б. пассажа Второва выложен почти целый квартал нового тротуара из плит паркетного типа. Такого каменного тротуара немного по улицам города – у Дворца труда да у Жилтоварищества». И поэтому читинцы негодовали:

По читинским улицам

- Извозчик, на Нагорную!

- Три рублика: улицы там, сам знаш, читинские.

- А не вывалишь?

- При царе ездил, при Керенском ездил, при Семенове ездил, при Советах ежжу, - ужели же вывалю? А только так, что напрямик нам не проехать. Доведется пять улиц вправо взять… Тутотка крепче держись: дождем размыло. А теперича слезай вовсе: лошадка пристала... Теперь садись, дальше повезу.

- А чего же мы по Бульварной битых два часа ездим?

- Нельзя эвот проехать. Маненько крюку дадим. Ты слазь тут, пешочком пройди, а я сторонкой объеду.

Едем весь день. Пять раз спешились, шесть – в канаве были, семь – в песке увязли….

Эх!

«Забайкальский рабочий», 25 октября 1925 г.

…Прошло сто лет. Оглядываясь назад, понимаешь, что по большему счету поменялись только транспортные средства, а традиции остались неизменными. Читинские «водители кобыл» пересели на «железных коней», но в большинстве своем остались так же «первобытны и плохи», как и их предшественники в начале прошлого века.