Свыше 3 тысяч артиллеристов СибВО вышли на полевые учения

Относительно профессии судмедэксперта в России существует множество заблуждений. А всё потому, что специалистов такого профиля крайне мало, а значимость результата их работы осознают только посвящённые. В канун Дня медика газета «Экстра» решила приподнять завесу и рассказать о каждодневном и непростом труде Забайкальского краевого бюро судебно-медицинской экспертизы. А помогли нам в этом начальник бюро Александр Брижко (А.Б.) и его заместитель Светлана Абшивнёва (С.А.).

- Очень многие люди сегодня не видят разницы между патологоанатомом и судебно-медицинским экспертом, но она разительна. Например, первые работают при стационарах, а в каком случае возникает необходимость обращения в ваше бюро?

А.Б.: - Так и есть, для многих морг, есть морг. И чаще всего, чем занимаются судебно-медицинские эксперты, люди не понимают. Основной же задачей нашей службы является работа для следственных органов, для суда. Простыми словами, нам даётся задание в виде постановлений, а мы должны, проводя свои действия, ответить на заданные вопросы о причинах смерти, тяжести причинённого вреда здоровью и другие.

Экспертиза – процедура независимая, поэтому, чтобы избежать прямой связи со следствием, наша служба на сегодняшний день находится в структуре Минздрава, а не в составе следственных органов. Необходимость обращения к судебно-медицинским экспертам чаще всего возникает при насильственной смерти человека, также к нам поступают умершие, которые непродолжительное время провели в стационаре и умерли ещё до постановки диагноза, либо поступили в больницу с травмой и там скончались. Ещё один вариант - скоропостижная смерть на дому, когда участковый не может установить, отчего наступила смерть.

Ещё одна наша задача как раз и сопряжена с работой патологоанатомов. Мы должны оказывать воздействие на качество оказания медицинской помощи. То есть своими исследованиями выявлять ошибки врачей, как в постановке диагноза, так и в тактике лечения. В последние годы мы видим в крае тенденцию по уменьшению случаев насильственной смерти. В 2015 году по сравнению с 2014-м мы сделали на 250 таких вскрытий меньше. И в это же время растёт количество скоропостижных смертей. И здесь мы работаем на здравоохранение, а не на следствие, отчасти выполняя работу патологоанатомов.

- Есть ли у родственников почившего возможность отказаться от проведения судебно-медицинской экспертизы?

С.А.: - Если вынесено постановление, то отменить производство экспертизы может только лицо, вынесшее постановление, о чем мы сообщаем родственникам умершего и рекомендуем обратиться к инициатору экспертизы. Но решается такой вопрос в пользу родственников очень редко.

- Испытывает ли ваше бюро кадровый дефицит?

А.Б.: - Судебно-медицинские эксперты, по сути, «штучный товар». Наряду с тысячами врачей разных специальностей в Забайкальском крае у нас в бюро работает всего 61 специалист. Для полноценного функционирования по всему региону экспертов должно быть практически в два раза больше. Дело всё в сложности профессии и падении её престижности.

- Сколько у вас филиалов по краю, и как вообще обстоят дела с судебно-медицинской экспертизой в районах?

А.Б.: - У нас 24 филиала, но они не все укомплектованы экспертами, работающими на постоянной основе, выручают врачи – совместители. Причины две: люди не идут в профессию, а те, кто идут и хотят работать, к сожалению, не могут получить нормальных условий для жизни в районах. Приведу пример. Сретенский район почти год оставался без судебно-медицинского эксперта. Когда местные власти поняли, что специалист крайне необходим, они сделали всё от них зависящее и сегодня туда едет молодой специалист, для которого администрация нашла две квартиры на выбор, а также он стал участником программы «Земский доктор». А есть Хилокский район, где специалистам уже второй год предлагаются нечеловеческие условия проживания. Судебно-медицинские эксперты туда не едут, а умерших на экспертизу местные правоохранители вынуждены возить в соседние Улётовский и Петровск-Забайкальский районы.

И ещё немного о тенденциях. С 2013 по 2015 годы из профессии ушло 13 специалистов, а поступило на работу лишь четверо. Из этих 13 подготовленных около половины уехали за пределы края, где им были предложены более высокая заработная плата, а также другие социальные гарантии. И это беда всей нашей медицины. Поэтому исполняющий обязанности министра здравоохранения края Сергей Давыдов одной из своих задач на новом посту ставит создание таких условий, чтобы не только остановить отток, но и постараться вернуть кадры назад.

- С какими рисками в работе сталкиваются судебно-медицинские эксперты?

С.А.: - Не многие знают, но, например, риск заболеть туберкулёзом среди патологоанатомов и судебно-медицинских экспертов на порядок выше, чем у многих врачей. Но основной наш риск, я считаю, заключается в том, что за нами стоят люди и чьи-то судьбы. Суд принимает решение, основываясь, в том числе, на выводах нашей экспертизы, при этом иногда заключение эксперта является единственным доказательством вины. Осознавать это – крайне важно.

- Накладывает ли профессия отпечаток на характер или мироощущение? Появляется ли цинизм?

С.А.: - Цинизма у меня за 20 лет работы ни прибавилось, ни убавилось. Но могу точно сказать, что я из-за профессии стала намного осторожнее в жизни, а точнее опасливее. Нам с детства говорят, что нельзя общаться с незнакомыми людьми и всё прочее, но у меня это возведено в какой-то культ. Потому что я точно знаю, чем это может закончиться. Все судебно-медицинские эксперты в этом плане особенно аккуратны.

А.Б.: - Добавлю, что в бюро помимо экспертов работает средний и младший медицинский персонал. Так вот, наши регистраторы постоянно сталкиваются с огромной психологической нагрузкой, когда разговаривают с родственниками умерших, сталкиваясь, по сути, с людьми, у которых «обнажены нервы». Мы даже приглашали психолога для проведения тренингов. Бывают такие случаи, что люди ведут себя не совсем адекватно, обижаясь без повода, ведь в момент потери близких они становятся психически неустойчивыми. К сожалению, этого никогда нам не избежать.

- Судебно-медицинский эксперт – профессия больше мужская или женская?

С.А.: - Всё-таки должна быть мужской, но по факту получается наоборот. Когда я пришла в бюро после интернатуры, здесь работали в основном мужчины. Сейчас к нам приходит молодёжь – три интерна девушки и всего один парень. И такое не первый год.

- Что можете пожелать студенту медакадемии, который захочет связать свою жизнь именно с этой профессией?

А.Б.: - Я уверен, что человек, который выберет профессию судебно-медицинского эксперта, сделает правильный выбор. В этой профессии, прежде всего, ты личность, ведь даже в законодательном плане эксперт никому в своих выводах не подчиняется. Эксперт - хозяин своего слова, должен быть уверен в своих знаниях и заключениях. Это очень важно для амбициозных людей. А в нашей профессии должны быть именно такие, иначе дальше не шагнёшь ни по карьерной лестнице, ни в плане профессионального роста. Ну и дилетантом в нашей профессии быть никак нельзя, потому что, как уже сказала Светлана Валерьевна, за решениями наших экспертов стоят судьбы людей.

Артём Стромилов

Статья опубликована в газете «Экстра» №24 от 16 июня 2016 года