Презумпция виновности

Житель Борзи уверяет, что его незаконно осудили за убийство.

Более девяти лет уроженец Борзи Алексей Лукичев борется за отмену незаконного приговора. Суд обвинил его в убийстве, которого он не совершал. Лукичев предоставил корреспонденту «Забмедиа.Ру» материалы уголовного дела, которые противоречат друг другу, невооруженным глазом видно, что дело шито белыми нитками. Однако найти справедливость не так-то просто.

«Я не убивал!»

- Я хочу в соответствии со статьей 144 Уголовно-процессуального кодекса РФ сделать заявление через СМИ и потребовать от органов прокуратуры детально разобраться в моем уголовном деле, - пояснил журналисту Лукичев. - Я никого не убивал, обвиняю следствие и суд в фальсификации и подтасовке доказательств и не боюсь обвинений меня в клевете, потому что мои слова – это аргументированная правда. Если недостаточно будет обращения в краевые СМИ, я готов обратиться в программу «Человек и закон».

Предыстория борьбы Алексея началась еще в 2001 году, когда он пришел к приятелю Николаю Коняеву на проводины в армию. Здесь же находился и незнакомый ему 16-летний Денис Нуреев.

Ночью в милицию поступило сообщение о том, что неподалеку от дома № 63 по улице Лазо, где шли проводины, обнаружен труп. Выехав на место происшествия, оперативники обнаружили, что это обгоревшее тело Раздобреева, одного из гостей Коняева. Согласно протоколу осмотра, к отчлененной от трупа голове были приплавлены остатки канистры, в которой, судя по всему, находилась горючая жидкость.

После осмотра сотрудники милиции пришли в квартиру Коняева и стали сортировать его пьяных гостей, проводя опросы и задержания. Подравшийся незадолго до этого Денис Нуреев привлек их внимание рассеченной губой и кровью на свитере. 16-летнего Нуреева доставили в ИВС и продержали там четыре месяца, допрашивая без законного представителя – матери. В первые же дни Нуреев несколько раз изменял показания. Но все его «признания», заявляет Лукичев, не соответствуют истине.

Слабость

На следующий день после задержания, 25 декабря 2001 года, Нуреев утверждал, что, увидев драку Раздобреева с Лукичевым, он вмешался на стороне последнего. После множества ударов Раздобреев потерял сознание, после чего он, Нуреев, предложил Лукичеву отнести поверженного недруга за постройки. Дотащив Раздобреева до туалета, Лукичев ушел, а Денис, взяв топор и канистру с соляркой из своего сарая, совершил убийство.

26 декабря он в целом подтвердил свои показания, но уже 27 числа резко их изменил. Теперь он уже утверждал, что, увидев, как Раздобреев потерял сознание, предложил Лукичеву вернуться за стол к Коняеву. Но Алексей приказал ему помочь отнести жертву за туалет, а потом обеспечить его орудиями убийства и сокрытия преступления. При этом якобы, угрожал расправой. Теперь уже в показаниях Нуреева убивал не он, а Лукичев.

Загадочные события произошли и при изъятии вещдоков. Нуреев все время утверждал, что он забросил канистру и топор в сарай. Но, напомним, остатки какой-то канистры по протоколу осмотра места происшествия, были припаяны к голове Раздобреева. Зачем, спрашивается, Лукичеву понадобились две канистры, и зачем ему нужно было прятать вторую?

Впоследствии, при отправке трупа на экспертизу, припаянная канистра исчезла.

- Обстоятельства дела подгонялись под показания Нуреева, - считает Алексей Лукичев.

Когда сотрудники милиции пришли в сарай Нуреева с обыском, то еле открыли дверь – следов недавнего посещения его хозяевами не было, об этом в суде заявляла свидетель Ведьмедь, которая была привлечена в качестве понятой. Но странное дело: канистру в сарае нашли, а вот топор в ту же самую ночь почему-то обнаружили за печкой в квартире Нуреевых.

Никто не снял отпечатков пальцев ни с топора, ни с канистры. Изъятые у гостей Коняева вещи со следами крови не упаковывались, как того требует порядок проведения следственных действий, и не опечатывались. В заключении СМЭ эксперт делает вывод о принадлежности крови с куртки, якобы изъятой у Лукичева, лишь по ее группе. В другом заключении эксперт Кузнецов указал на невозможность определить состав жидкости в изъятой канистре, поскольку нет необходимого криминалистического оборудования. Но впоследствии на суде его заключение представили как доказательство вины Лукичева и Нуреева. Эксперты выяснили, что удары топором в области шеи и предплечья Раздобреева были множественными и наносились под разными углами. В показаниях Нуреева об этом нет ни слова. Он утверждал, что якобы, когда Лукичев заносил топор, он закрыл глаза от ужаса, а когда их открыл, голова была уже отсечена.

Жестокость Фемиды

В суде Нуреев, наконец, заявил, что «признательные» показания он дал под давлением сотрудников правоохранительных органов, на самом деле ни он, ни Лукичев не виновны в совершении убийства. Более того, Нуреев и его мать не признали топор, предъявленный суду в качестве вещдока. Лукичев не признал куртки.

Изучив материалы дела, судья Елена Демченко вынесла оправдательный приговор. Она посчитала, что следствие не предоставило никаких доказательств вины Лукичева и Нуреева в совершении убийства. Однако прокуратура обжаловала приговор в областном суде, и дело было возвращено в Борзю на повторное рассмотрение.

Теперь процесс вела судья Мария Ильина. Странности продолжали всплывать, но суд закрывал на них глаза. Были обнаружены грубейшие процессуальные нарушения. Свидетели Раиса Пестрякова, Ирина Фролович, Андрей Бурдинский, якобы привлеченные в качестве понятых, поясняли суду, что не ставили своих подписей ни в каких следственных документах. Кроме того, в качестве понятой была привлечена Юлия Козулина, начинающий тогда сотрудник прокуратуры, что является нарушением процессуального права.

Был предъявлен и топор. Только это был уже третий топор, вовсе не тот, который изымали в квартире Нуреевых, и даже не тот, который был предъявлен судье Демченко. Канистра из пятилитровой превратилась в пол-литровую. А куртка, которую представили как принадлежавшую Лукичеву, вообще оказалась ему малой. Свидетель Фролов, производивший в ночь убийства изъятие вещественных доказательств, на суде у Демченко ни словом не обмолвился, что куртка в момент этого изъятия была ему малой. На этот раз он выкрутился. Но вот незадача: показаниям Фролова противоречат показания Нуреева. Милиционер утверждает, что именно в этой куртке Лукичев вместе с Нуреевым покинул место происшествия, и они разошлись по домам. Нуреев пояснил на допросе, что после якобы совершенного убийства они вернулись к Коняеву. Кстати, именно у Коняева, напомним, милиция задержала Нуреева.

Но при этом суд не выяснял, какие из противоречивых показаний соответствуют истине, а какие заведомо ложные. Лукичев считает, что приговор по своей сути противоречит всем правилам уголовного процесса, поскольку его выводы основаны на противоречивых доказательствах.

- В основу второго, обвинительного, приговора легли совершенно недопустимые доказательства, - утверждает Лукичев. - В частности, суд не имел никакого процессуального права основывать приговор на показаниях Нуреева, данных им 26 декабря 2001 года в ходе предварительного следствия еще в качестве свидетеля. А это противоречит статье 77 Уголовно-процессуального кодекса РФ.

Где правда?

23 мая 2007 года судья Ильина приговорила Алексея Лукичева по ч. 1 ст. 105 УК РФ (убийство) к девяти годам колонии строгого режима, Дениса Нуреева – по ч. 3 ст. 111 (нанесение тяжких телесных повреждений в группе по предварительному сговору) к семи годам колонии общего режима.

Будучи вынесенным в 2007-м, приговор до 2010 года оставался неутвержденным, поскольку Лукичев подавал в кассацию.

Около года назад у него опять появилась надежда на пересуд. Однако, рассмотрев дело по надзорной жалобе, в которой Алексей просил провести повторное расследование, коллегия Забайкальского краевого суда лишь изъяла из резолютивной части приговора формулировку «учитывая тяжесть наступивших последствий» и «скостила» каждому обвиняемому по полгода срока. Какой логикой руководствовался суд при рассмотрении дела об убийстве (разве наличие трупа – это не тяжкое последствие?), осталось непонятным. Или, может быть, судьи все понимают, но не могут поступиться какими-то странными принципами и все-таки оправдать невиновных?

За комментарием ситуации мы обратились к старшему помощнику прокурора Забайкальского края по связям с общественностью и СМИ Анатолию Ускову. Работник прокуратуры пояснил, что к ним Лукичев обратился не по адресу. Прокуратура не может влиять на следствие. Следовало бы писать жалобу в Верховный суд. И все же, полагая, что надзорное ведомство может выступить компетентным арбитром в этом деле, редакция сделала запрос в краевую прокуратуру. Надеемся, что ее подробную позицию мы отразим в одном из ближайших номеров «Забмедиа.Ру».