Убивайте фактами!

Владимир Тихомиров о свободной, продажной и купленной прессе.

3 мая всё «прогрессивное человечество» будет отмечать День свободы печати, учреждённый ООН в 1993 году. Есть ли в России независимая пресса? И наш ли это праздник? Ответить на эти вопросы мы попросили Владимира Тихомирова - известного журналиста, более 10 лет возглавлявшего читинский журфак.

О цензуре

- Владимир Алексеевич, наше общество много лет требовало свободы слова. А теперь, когда эта свобода у нас, казалось бы, появилась, возникает ощущение, что чиновники обрели свободу не слышать журналистов. И если раньше газетная публикация могла спровоцировать «разбор полётов», то теперь бюрократа интересует лишь одно мнение – его начальника.

- Классической свободы слова российские СМИ так и не получили. Да, если взять законодательный уровень или посмотреть программные заявления наших высоких руководителей, можно решить, что у нас есть такая свобода. К примеру, Конституция запрещает цензуру, а Закон о СМИ предоставляет журналистам большие права и даёт возможность свободно работать. Кроме того, и Медведев, и Путин заявляют, что государство не вмешивается в деятельность средств массовой информации.

Но на практике всё обстоит иначе. Власть до сих пор не отказалась от государственных СМИ. Зачастую эти издания малотиражны, неэффективны и комплиментарны, как, к примеру, газета «Забайкальский рабочий». Это создаёт неравные условия на рынке: одни газеты должны зарабатывать деньги и бороться за читателя, а другие могут не участвовать в конкуренции, получая льготы и преференции сверху. Взамен такие СМИ обслуживают власть и дают ту информацию, которая представляет наше руководство в выгодном для него свете. Да, государство не осуществляет прямую цензуру, но оно идёт другим путём.

- Но ведь и у частных СМИ есть свои владельцы?

- Поэтому и частные СМИ мы не можем считать полностью независимыми. Тем более что порой государство идёт на прямое нарушение закона. Представим такую ситуацию. В канун выборов губернатор вызывает к себе издателей, как правило, представителей бизнеса, и говорит: «Если ваши газеты во время избирательной кампании будут критиковать «партию власти» и действующее руководство страны, у вашего бизнеса начнутся проблемы». Это прямая цензура! К счастью, такое бывает редко и только в тех случаях, когда, как говорится, жареный петух клюнет.

- Есть ли свободные издания в странах Европы или США, на которые мы так часто равняемся?

- Там все СМИ свободны.

- Но ведь и у них есть свои владельцы…

- Они свободны от властей. А это главное. Наши же издания зависят и от государства, и от рекламодателя, и от издателя, которому принадлежат. На Западе ни власть, ни владелец не вмешиваются в творчество газет или телеканалов и считаются с ними, как с независимыми органами.

Об обществе

- 17 апреля Дмитрий Медведев подписал указ о создании общественного телевидения. Правда, директора и редактора этого, по задумке, независимого канала будет назначать президент.

- Абсурд. Медведев, который на закате своей политической деятельности решил создать такое издание, не знает, что это – общественное телевидение? Общественные СМИ не соприкасаются с государством. Президент не должен никого назначать, ведь если он назначил, он может и снять. Это уже зависимость. Общественное телевидение в идеале – это самообразующаяся система во главе с советом, в который входят компетентные люди разных политических взглядов, а оплачивают их работу потребители, которые платят за просмотр канала. Это и делает его независимым, поскольку всё определяется финансами. Государство только должно следить, чтобы издание не нарушало закон: не разжигало национальную рознь, не показывало порнографию и так далее. Но не более!

- Есть ли в обществе запрос на независимые политические издания?

- Может ли быть запрос на то, о чём люди понятия не имеют? У нас никогда не было независимых СМИ. Общество о них ничего не знает. Поэтому инициатива в этом вопросе должна исходить сверху. Но не от правительства, не от президента, а, к примеру, от Государственной Думы, Общественной палаты, институтов гражданского общества.

- Кстати, а как вы оцениваете деятельность этих институтов в Забайкалье – работу уполномоченного по правам человека, общественной палаты края?

- Лес стоит. Верхушки шумят, а внизу - тишина. Хорошо, что эти организации появились, но общество слабо включено в их работу, хотя институты гражданского общества должны вырастать снизу. Но внизу, к сожалению, абсолютное равнодушие.

- Откуда в нашем обществе такая апатия?

- Она из советских времён, когда мы жили в патерналистском государстве. У нас нет опыта отстаивать свои права, защищать свою собственность. Советский человек всего ждал от государства: оно даст работу, оно возьмёт на попечение детей... Гражданское общество – совершенно иное. В нём большинство вопросов решает не государство, а граждане. Они назначают руководство и требуют от него выполнения общественного запроса. Наше же общество пока даже не знает, что требовать? И пока эта ситуация не изменится, у нас свободная печать не появится.

О «проституции»

- Владимир Алексеевич, кроме внешней, есть и внутренняя цензура автора, когда он, узнав что-то скандальное, задумывается: публиковать ли?

- Это не цензура, а социальная позиция. Должна быть не внутренняя цензура, а понимание твоей роли, как журналиста, готовность идти на обострение отношений с властью, рисковать жизнью, чтобы донести правду. Это социальная позиция и уровень гражданской смелости. И если человек понимает, что он – не боец, ему нужно уходить из профессии и искать другую работу. Журналист не должен избегать острых проблем.

- Есть ли в нашем регионе продажная пресса?

- Я никого не хочу оскорблять. Но посудите сами: если власть оплачивает работу телеканала, значит, его руководство продаётся и ублажает своего нанимателя. Если газета с мизерным тиражом получает бюджетные деньги и опять-таки обслуживает чиновников, нельзя ли назвать это «проституцией»? Такие СМИ у нас, конечно, есть.

- Возвращение губернаторских выборов и усиление конкуренции между партиями спровоцируют увеличение заказных материалов?

- Безусловно, ведь мы это уже проходили в конце «девяностых» - начале «нулевых». В те годы и власть, и оппозиция стремились приблизить к себе прессу, заручиться её поддержкой. И было огромное количество журналистов, которые хотели себя продать.

- А вы были в их числе? Вы получали заказы на публикации?

- Нет.

- Но ведь в 2000 году вы поддерживали Виктора Войтенко на выборах губернатора?

- Я поддерживал Виктора Петровича, поскольку был в корне не согласен с политикой Гениатулина. Не деньги, которые я, разумеется, получал, определяли мою работу на Войтенко, а стремление заменить Гениатулина человеком, на мой взгляд, более подготовленным. Хотя я понимаю, что в данной ситуации поступал не как журналист, а как пропагандист. Но это совпадало с моими внутренними убеждениями. Я и сейчас считаю, что Равилю Фаритовичу давно пора уйти.

О карьере

- Как вы оцениваете работу регионального отделения Союза журналистов?

- Это ещё один орган, обслуживающий власть. Председателем отделения является редактор газеты «Забайкальский рабочий». Разве мы можем ожидать независимости от человека, который на свою основную должность назначен краевой администрацией и получает от неё деньги? Естественно, он не будет идти на конфликт со своим начальством.

- Если бы вам предложили возглавить «Забайкалку»?..

- Только если это будет самодостаточное издание. Руководителем зависимого СМИ я не буду: не смогу обслуживать чиновников, скрывать обличительную информацию. Поэтому, даже если бы я возглавил «Забраб», меня бы через месяц выгнали. Ведь я в конце 1980-х руководил пресс-центром обкома партии. И всё закончилось увольнением. Мне заявили: ты не поднимаешь нашу роль, ты нас критикуешь. Для меня невозможно иметь одно мнение, а высказывать – другое.

О коллегах

- Вообще сотрудники пресс-служб могут именовать себя журналистами?

- Нет! Они – пропагандисты. У пресс-секретарей и журналистов разные задачи. Многие из местных пресс-секретарей – дилетанты. Их непрофессионализм проявляется в том, что они из кожи вон лезут, чтобы показать организацию и ее руководителей много лучше, чем они есть на самом деле. Но люди сегодня пользуются разными источниками информации и сами делают выводы. Поэтому глупости наших пресс-служб сразу видны. И пусть пресс-секретарь губернатора Наталья Абраменкова через свою «ручную» передачу «Чайковского, 8» хоть сотню раз скажет, как прекрасен наш губернатор - во рту слаще не станет. Мы и сами видим, какой у нас глава, и оцениваем его не потому, что нам рассказывает Наталья Алексеевна, а потому, что делает сам Равиль Фаритович. Пресс-секретарь должен сосредотачивать внимание на проблемах и объяснять обывателям их причину. Не надо заниматься надуванием мыльных пузырей, ведь это заканчивается тем, что такие пресс-службы никто всерьёз уже не воспринимает.

- Вы согласны с мнением, что печатные СМИ скоро исчезнут?

- Думаю, печатная пресса просуществует ещё лет 30, поскольку для многих газета – это вещь! Многим, чтобы удостовериться в информации, нужно увидеть её на бумаге.

- Владимир Алексеевич, а какая пресса лежит на вашем журнальном столике?

- Из федеральных изданий – «Известия», «АиФ», «Журналист». «Известия» для меня, как старый друг. Я читаю эту газету уже лет тридцать и знаю всех журналистов – их взгляды, стиль. Это ансамбль! А из региональной печати стараюсь читать всё.

- И какую дадите оценку?

- Газета «Экстра», с которой я давно сотрудничаю, мне нравится тем, что она не уходит от острых проблем, что защищает людей, борется с бюрократией. Со сменой редактора у меня изменилось отношение к газете «Эффект». Она стала комплиментарной к властям. Нравится «Читинское обозрение» под руководством Николая Черняева. Он сделал из «ЧО» качественную газету, которую приятно читать. Николай тоже старается не избегать острых тем, хотя, будучи зависимым от мэрии, находится в сложном положении. Я очень плохо отношусь к «Вечорке». Это маргинальное издание! Она мелко копает, её критика поверхностна. А я всегда говорю студентам: нельзя опускаться до оскорблений. Убивайте фактами!