Забайкалье на пороге катастрофы

Начало сезона природных пожаров в Забайкалье ожидается, буквально, с минуты на минуту. О том, повторится ли катастрофа, кто виноват и что делать, а также о том, почему запрет входа в лес – неправильная мера, в интервью «Забмедиа» рассказал руководитель лесного отдела Гринпис России Алексей Ярошенко.

Алексей Ярошенко - руководитель лесного отдела Гринпис России и редактор новостей Лесного форума Гринпис. Биолог, закончил биофак МГУ им. Ломоносова и аспирантуру Пущинского госуниверситета. Кандидат биологических наук по специальности «Ботаника». Работает в Гринпис с 1996 года, в российском природоохранном движении (Дружина охраны природы Биофака МГУ и др.) — с 1984 года.

- Алексей Юрьевич, как вы считаете, может ли в Забайкалье в этом году повториться лесопожарная катастрофа, подобная той, что произошла в 2015 году?

- Да, может. Вероятность того, что она повторится, очень велика. И даже первый шаг к ней - массовое выжигание сухой травы под видом якобы «контролируемых профилактических выжиганий» - уже сделан. При таких масштабах выжигания имеющимися силами удержать огонь под контролем практически невозможно. К тому же, «контролируемые» выжигания травы на таких площадях, на каких они проводятся в Забайкалье (34,4 тысяч гектаров в год согласно региональному Лесному плану) - это мощнейшая реклама поджогов. У работников Забайкаллесхоза и Читинской авиабазы точно найдется множество последователей, - уже не обладающих опытом безопасного проведения таких работ, и, скорее всего, даже не догадывающихся о существовании Правил противопожарного режима.

- Как вы оцениваете готовность Забайкалья к новому пожароопасному сезону?

- Оцениваю очень низко - регион к пожароопасному сезону не готов. Он и не может быть готов в условиях, когда переданные ему лесные полномочия финансируются в лучшем случае на одну десятую часть от реальной потребности. Не хватает людей, техники, оборудования, топлива, расходных материалов, невозможно обеспечить сколько-нибудь приемлемую кратность авиапатрулирования. При том материальном обеспечении лесного хозяйства, которое сохраняется в последнее десятилетие, регион может обеспечить реальную борьбу с огнем только при средней пожарной опасности.

- Изменилась ли, по вашему мнению, ситуация с подготовкой к пожарам после смены руководства края (губернатора)?

- Пока трудно об этом судить, но принципиальных изменений не видно. Нищета осталась прежней (это от губернатора мало зависит), людей больше не стало, траву по-прежнему жгут безудержно. Во главе «лесной вертикали» региона теперь стоит человек с профильным образованием, опытом работы и репутацией (первый зам министра природных ресурсов Забайкальского края Александр Петров) – это плюс, но что он сможет сделать при безденежье и разрухе, пока непонятно. И ему явно не хватает критического взгляда на «контролируемые выжигания»: кажется, что эта традиция в Забайкалье настолько сильна, что она не кончится, пока не сгорит последний лес. Важным достижением является победа над лесопожарной ложью: теперь отчетность по лесным пожарам в регионе очень близка к реальности, а значит, у отвечающих за борьбу с пожарами руководителей не будет соблазна «побеждать» путем искажения и сокрытия данных. Хочется верить в необратимость этого достижения.

- Кто должен нести ответственность за успешное прохождение пожароопасного сезона, за проблемы в подготовке к нему, за недофинансирование?

- Самый простой вопрос - про недофинансирование. Переданные регионам лесные полномочия финансируются из федерального бюджета через так называемые лесные субвенции. Размер субвенций каждому региону определяется законом о федеральном бюджете – поэтому основная вина лежит именно на законодателях. Но на проблемы, вызванные недофинансированием, накладываются многие другие: чрезмерное использование огня в практике землепользования (те же «контролируемые» выжигания), не всегда грамотная координация сил, запоздалое принятие решений. Хотя основная вина лежит на федеральном центре, регион иногда добавляет и от себя лично. Не стоит забывать и о том, что одним из идеологов передачи лесных полномочий регионам, первым «глашатаем децентрализации», стал в свое время бывший читинский губернатор Равиль Гениатулин. Возможно, он не имел в виду именно такую «децентрализацию», и даже представить себе не мог, какой глупостью обернется эта идея в лесном хозяйстве - но, как говорится, «хотели как лучше, а получилось как всегда».

- А какие меры принимает Гринпис для улучшения лесопожарной обстановки в регионах?

- Наша противопожарная работа включает в себя несколько направлений. Во-первых, это борьба с лесопожарной ложью: пока самым «эффективным» способом охраны лесов от огня является искажение и сокрытие информации о пожарах, надеяться на принятие правильных стратегических решений на уровне государства не приходится. В этом отношении ситуация постепенно меняется, а в некоторых регионах она изменилась принципиально (в том числе в Забайкалье). Но все еще очень многое предстоит сделать: в целом по стране в 2016 году в официальную отчетность по лесным пожарам попали только 38% от реальной пройденной ими площади.

Во-вторых, это борьба с практикой массового бесконтрольного выжигания сухой травы. В конце 2015 года в Правила противопожарного режима был введен запрет на выжигание без принятия специальных мер безопасности - мы этого добивались в течение шести лет. Мы понимаем, что еще несколько лет уйдет на то, чтобы сломать традиции бесконтрольного выжигания, и добиться, чтобы запрет реально работал. К сожалению, Забайкалье – один из регионов с наиболее укоренившимися традициями весеннего выжигания травы, и тут победить эту традицию будет чрезвычайно сложно.

В-третьих, это развитие пожарного добровольчества: помощь в формировании добровольческих групп в разных регионах страны (в том числе в Забайкальском крае), обучение добровольцев и руководителей тушения, особенно тушению тех пожаров, в работе с которыми Гринпис обладает самым большим опытом - торфяных, тростниковых, травяных.

- Можно ли полностью закрыть вопрос с природными пожарами в Забайкалье? Какие идеи, методы, решения есть у Гринписа на этот счет?

- Полностью, конечно, нельзя. Забайкальский край – очень пожароопасный по природным условиям регион, и пожарная опасность в обозримом будущем будет только расти (в связи с изменением климата, деградацией лесов, а также комплексом социальных причин). Но можно существенно снизить опасность и масштабы повреждения лесов огнем.

Первое, что для этого надо сделать - это максимально ограничить использование огня в практике землепользования: выжигание сухой травы, огневую очистку лесосек, сжигание мусора и т.д. В каких-то ситуациях использование огня неизбежно, но оно должно быть исключением, а не правилом. И меры безопасности в таких исключительных случаях должны приниматься такие же, как при тушении пожара. Вообще, опыт множества стран и регионов мира показывает, что без отказа от массового применения огня в практике землепользования победить пожары не получается. США, Канада, Австралия и многие другие страны тратят колоссальные деньги на борьбу с огнем – но ситуация становится все хуже и хуже, и конца этому не видно. Пожарные катастрофы – это всего лишь следствие того, что люди массово применяют огонь на природных территориях; победить следствие невозможно, если не устранить причину.

Второе – это наладить противопожарное, и вообще лесное и природоохранное, просвещение. Все-таки первопричиной большинства природных бедствий, и пожары - не исключение, являются глупость и невежество.

Третье – восстанавливать условия для развития лесного и сельского хозяйства. Без этого не появится сколько-нибудь значительное количество людей, заинтересованных в долгосрочном сохранении своей земли-кормилицы и леса-кормильца. Но это должно быть именно лесное хозяйство, а не простое лесопользование: важно, чтобы люди вкладывали силы именно в выращивание лесов, чтобы была мотивация к сохранению результатов своего труда, а не простая добыча древесины в диких лесах, которая сейчас преобладает в нашей стране.

- Пытается ли природозащитная организация повлиять на органы власти? Например, в вопросе применения контролируемых профилактических палов?

- Конечно. Пытаемся, и будем пытаться дальше. Добились, например, запрета на бесконтрольное и без соблюдения определенного набора мер пожарной безопасности выжигания сухой травы - он пока не работает везде, но во многих регионах ситуация уже заметно поменялась (к сожалению, не в Забайкалье). Стараемся убеждать руководство органов управления лесами, в первую очередь федеральных, в необходимости отказа от массовых выжиганий, в невозможности установления жестких планов по их проведению. Но разрешение суеверий, в том числе связанных с выжиганием, - это очень долгая работа, мы даже не надеемся на быстрый успех.

- Знаете ли вы об уголовных делах в отношении представителей органов власти в Забайкалье? Например, в отношении бывшего главы села Смоленки Читинского района Ивана Щербакова. Он обвиняется в халатности при лесных пожарах 2015 года, в результате чего пострадало более 55 сельских подворий. По итогам сезона-2015 уголовное дело также было возбуждено на экс-руководителя Гослесслужбы Забайкальского края Руслана Балагура, которого также обвинили в халатности при пожарах. Сейчас он амнистирован. Можете ли вы прокомментировать эти дела?

- Да, хотя и не в деталях. Вообще, практика привлечения глав местного самоуправления к ответственности за последствия пожаров на природных территориях существует по всей стране, и она представляется мне совершенно неправильной. В подавляющем большинстве случаев пожары, от которых сгорают деревни и поселки, выходят к населенным пунктам на той стадии, когда с ними уже невозможно справиться - значит, их кто-то упустил, и этот кто-то - точно не глава поселения.

Большинство мер пожарной безопасности, которые может обеспечить муниципальная власть, - это меры вторичные по отношению к приходящим извне пожарам, обычно не способные предотвратить катастрофу. Вспомните, например, историю с переходом лесного пожара на воинские склады у поселка Большая Тура – эти склады были окружены 20-метровой минерализованной полосой и еще 100-метровым противопожарным разрывом, и то не помогло. Могут ли органы местного самоуправления при их нынешней нищете обеспечить примерно такие меры безопасности? Очевидно, что нет. Могут ли они обеспечить пожарную безопасность в прилегающих лесах? Тоже нет – это не их полномочия, да и денег на это у них нет. Фактически получается, что по возможностям и полномочиям, связанным с защитой населения и территорий от огня, они едва ли не последние из всех; но когда заходит речь об ответственности за последствия пожаров – почему-то оказываются первыми. Если у нас, например, министр МЧС не несет никакой ответственности за провалы в работе РСЧС (Единая государственная система предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций) - почему «крайними» или «стрелочниками» должны становиться главы поселений? Мне кажется, что это совершенно нелогично и несправедливо.

- Запрет входа в лес для граждан – это правильная мера властей или нет? Как вы считаете?

- Нет! Это совершенно неправильная мера, за редчайшими исключениями. Во-первых, такой запрет изгоняет из леса, прежде всего, законопослушных и ответственных граждан – тех, кто при умной организации охраны лесов от огня могли бы стать главными помощниками работников леса и пожарных. Безответственные люди, которые чаще всего и становятся виновниками пожаров, на подобные запреты обычно не обращают внимания, а то и не знают про них. В результате тех, кто может помочь сберечь лес, в лесу становится меньше, а тех, кто может его сжечь – остается практически столько же, сколько было бы и без запрета.

Во-вторых, если власти злоупотребляют с запретами, люди начинают воспринимать лес как что-то чужое, недоступное, а то и ненужное. Это меняет и отношение к пожарной безопасности, и вообще к сбережению лесов: чужое, а особенно – неправедно отнятое, люди обычно берегут меньше, чем свое.

В-третьих, весной в Забайкалье (да и в целом в стране) абсолютное большинство пожаров приходит в леса с сопредельных безлесных земель, начинается с палов сухой травы. Как такому переходу огня на лес может помешать запрет на посещение гражданами самого леса? Совершенно очевидно, что никак. Поэтому, даже если обеспечить самое жесткое и безусловное выполнение запрета на посещение лесов весной, на большинство лесных пожаров это не повлияет вообще никак.

Эффективным может быть запрет на посещение каких-то отдельных, особенно пожароопасных, участков - например, осушенных торфяников или брошенных торфяных месторождений; но для Забайкалья это практически не актуально.

Последствия перехода лесного пожара на жилые дома в Читинском районе в апреле 2015 года. Видео Виталия Литвинцева