12 октября - День работников сельского хозяйства и перерабатывающей промышленности. Эффективна ли поддержка села? Как работает краевой минсельхоз? Грозит ли краю запрет на забой скота? Что будет с бродячими собаками? Обо всем этом – в преддверии профессионального праздника председатель комитета по аграрной политике и продовольственному рынку Законодательного Собрания Забайкальского края Элина Акулова.
- Ваш комитет проработал год. Насколько он был трудным? Какие отношения сложились с краевым министерством сельского хозяйства и удалось ли достичь каких-то хотя бы первоначальных целей?
- Ну, фактически министерство сельского хозяйства, та команда, которая работает сейчас – она была создана тогда же, когда и комитет. На первом этапе были какие-то моменты нежелания впускать во все дела. Мол, мы свое, законодатели свое… но когда приходится защищать бюджетное финансирование отрасли, и депутатам приходится воевать за это, надо же иметь полную информацию по всем проблемам и нуждам. Сейчас работа выстроена. Руководитель ведомства и весь коллектив по всем направлениям деятельности всегда идут навстречу, участвуют в наших дискуссиях, высказывают свое мнение, слышат наше. Что касается законодательных инициатив – здесь тоже нет вопросов. Все наши законопроекты, базовые или поправки, отрабатываются с ведомствами.
Собственно, это и было нашей первой целью в первый год – наладить нормальное взаимодействие. Второй целью было наладить связь по вертикали ниже. Сегодня можно по пальцам перечислить районы, которые имеют какую-то конкретную программу развития сельского хозяйства на своей территории. Участие муниципалитетов в разработке всех государственных программ минимальное, и это не очень нормально – нужно, чтобы была четкая взаимосвязь между краевыми программами и программами в районах. Третья задача — сделать так, чтобы все решения доходили до сельхозтоваропроизводителей. Любые идеи, когда они не приближены к реалиям и не получили широкого разъяснения, дадут нулевой результат.
Исходя из первого года работы – что-то у нас получилось, что-то, по объективным причинам, займет намного больше времени, чем год, но мы, конечно, не опускаем руки.
- Ваш комитет взялся решить вопрос с бродячими животными, и этот законопроект стал первым документом для общественного обсуждения. Поступили ли уже какие-то предложения? Как относятся к документу защитники животных?
- Вообще говоря, мы надеялись на то, что к будет принят федеральный закон. Проект есть с 2009 года, столько же он обсуждается, зимой были надежды, что вот-вот, но опять ничего не случилось. А проблема достигла таких масштабов, что, собственно, ее каждый может видеть невооруженным глазом, выходя на улицу. Мы решили, что нужно урегулировать вопрос на местном уровне, создали рабочую группу, в которую вошли абсолютно все заинтересованные структуры – и вот наш проект сегодня готов, ждем по нему предложений и готовы услышать конструктив. Так что я еще раз приглашаю всех поучаствовать в обсуждении, но в обсуждении адекватном. Конфронтация проблемы не решит.
После общественного обсуждения документ мы представим губернатору для заключения. Мы надеемся на его понимание — потому что закон не дешевый. Но тут, я думаю, мы найдем поддержку, потому что исполнительная власть и сама разрабатывала такой законопроект, то есть там тоже понимают, что закрывать глаза и отходить от проблемы уже не получится. Если все будет нормально, мы в конце октября – ноябре проведем слушания по этому документу и вынесем его для принятия в Заксобрание.
- Этой весной и летом много говорилось о проблеме убойных площадок – точнее, об их отсутствии. Закон между тем гласит: нет убойных площадок – нет продажи мяса. Изменилась ли ситуация с тех пор?
- Да, действительно, по современному техническому регламенту весь скот должен забиваться только на убойных площадках, и только там ветеринар имеет право выдать документы, чтобы мясо потом было принято на реализацию. То есть фактически речь идет о конце подворового забоя, и это серьезнейшая проблема, к которой нужен системный подход, прежде всего на федеральном уровне. Но это не значит, что регионам и районам надо самоустраниться. У нас сегодня на край есть 10 убойных площадок – и этого, конечно, недостаточно. Мы были в районах, провели по результатам заседание Совета Заксобрания, заслушали все профильные структуры. И обращали внимание на то, что работать надо прямо сейчас. Мы просили от министерства четкой стратегии. Наличие площадки должно быть привязано к конкретной территории и быть завязанным на то количество сырья, которое будет перерабатываться. Сегодня получается так: найден инвестор, и вот он в какой-то точке, слава богу, начинает строить с учетом требований. А системы-то нет!
Сейчас все идет ни шатко, ни валко, поскольку опять оттянули вопрос введения технического регламента ВТО и четких ограничений. Поуспокоились районы, строятся несколько новых площадок – опять же точечно, без какой-то стратегии. Так что мы тему не оставляем и до Нового года вернемся к вопросу и будем опять минсельхоз спрашивать. Потому что рано или поздно мы встанем перед конкретным ограничением и не сможем забивать скот. Хотя, повторюсь, это все-таки федеральная проблема, она требует принятия специальной программы.
- В Забайкалье сотни тысяч гектаров неиспользуемых земель. В свое время край закладывал средства для помощи местным бюджетам на разграничение участков, чтобы вовлечь их в какой-то оборот. Как дела обстоят сегодня?
Вопрос с землями очень болезненный. Проблема решалась по лини Минсельхоза: была программа, которая оговаривала возмещение затрат владельцам личных подсобных хозяйств при оформлении в собственность земельных участков, сформированных в счет земельных долей. ЛПХ компенсировали до 80% затрат – это неплохо. В оборот ввели 112,5 тысяч гектаров, бюджет понес затраты на 11,5 миллионов рублей. Дальше поддержка оказывалась только крестьянским фермерским хозяйствам – в течение 2 лет. На компенсации из бюджета было востребовано более 2 миллионов всего лишь, а ввели в оборот чуть больше 13 тысяч гектаров. Почему – вопрос отдельный. Хотя для меня непонятно, как можно работать на земле, которая не оформлена и практически тебе не принадлежит – и думать о какой-то перспективе.
Мы консультировались с департаментом по имуществу и земельным отношениям, чтобы понять, сколько на сегодня нужно денег на решение вопроса. Сумма не пугает: это порядка 14-15 миллионов рублей на межевание. Но это межевание без кадастровых работ – там, конечно, затраты вырастают. Тем не менее, мы были готовы начать работать, определили пилотные районы, на которые потребовалось 7 миллионов рублей. На этом все встало. Бюджет сложный, дополнительных источников мы не нашли. Хотя эта сумма, по данным минсельхоза, позволила бы вовлечь в сельхозоборот почти миллион гектаров. Безусловно, мы будем с этим дальше работать, потому что другого выхода нет: если неясно, кто на земле хозяин, как можно разговаривать об увеличении объемов по производству мяса, хлеба, овощей?
- Россия ввела санкции против импортных продуктов из Европы. Понятно, что наша страна может обеспечивать себя сама – но достаточно ли государство поддерживает сейчас отечественное сельское хозяйство, которому всегда не хватает денег?
- С одной стороны да – государство постоянно вводит новые меры стимулирования сельхозпроизводства. С другой стороны, мы достигли бы гораздо больших результатов, если бы все программы по поддержке сельского хозяйства финансировались на сто процентов. Если посмотреть несвязанную поддержку на гектар в растениеводстве – она недостаточна, но она есть. Там, конечно, существует тот нюанс, что сейчас она одинаковая в Краснодарском крае и в Забайкалье, но понятно же, что их даже сравнивать не приходится! То есть надо вводить коэффициенты по территориям. Этот вопрос мы поднимали на выездном заседании комитета Госдумы по региональной политике, проблемам Севера и Дальнего Востока, который прошел в Чите этой весной. Наше предложение об этом вошло в резолюцию и над ним активно работают.
Минсельхоз пытается разработать несвязанную поддержку на килограмм мяса либо, в качестве альтернативы, субсидирование покупки кормов. Это сложно воплотить в жизнь, но субсидия на конечный продукт самая разумная и эффективная. Вырастил – получил деньги, направил их куда тебе нужно. А сложно – потому что сельское хозяйство остается сезонным, и мы этот килограмм продукции можем получить только осенью при забое или при получении урожая. Потом: у нас устаревшая до безумия техника, которая эксплуатируется уже бог знает сколько и амортизирована на 100%. Забайкальский край – один из немногих, кто уже на протяжении многих лет субсидирует до 50% стоимости техники. На это уже не хватает финансов, сформировалась серьезная задолженность – а поддержка востребована. И вот сейчас появились поправки в федеральное законодательство в части предоставления субсидии стоимости приобретенного оборудования. То есть понимание на федеральном уровне есть – а мы, со своей стороны, будем отстаивать полное финансирование тех строк в бюджете, которые касаются сельхозпроизводства.
- Спасибо.
Беседовала Клара Хоменко
