Читая читинские газеты столетней давности, убеждаюсь, что в большинстве своем они имели налет «желтизны». Красивой истории о большой любви не найти. Зато темы пылких увлечений, жгучей ревности, фатальных измен, роковых признаний и кровавых разборок не сходили с газетных страниц. А как иначе? Русские страсти - не чета мексиканским, здесь все серьезно. Проиграть - так жену. Драться на дуэли - с шести шагов, до смерти. Увлечься женщиной - погубить семью. Коль простить – так всей душой. Коли пир – так пир горой…
К барьеру!
Люди ревновали друг к другу всегда. Или из боязни потерять, или от того, что считали человека своей собственностью. И читинцы тоже отстаивали свое право на дуэлях, душили и травили за измену, прикрывая понятиями чести самое, что ни на есть естественное чувство ревности.
Вот как, например, в январе 1911 года газета «Руль» сообщала о «драме на балу»: «В читинском Общественном собрании был устроен маскарад. На маскарад явились супруги Янковские. В разгар общего веселья в одной из боковых комнат вдруг грянули четыре выстрела. Оказалось, что землемер Янковский в припадке ревности двумя выстрелами в голову убил жену и застрелился сам. На другой день утром в своей квартире был найден повесившимся третий участник этой романтической истории, Ясинский, влюбленный в Янковскую».
Через два года Читу потрясло другое событие. Дуэль в старой России - сословная прерогатива, прихоть молодой аристократии и, конечно же, дело чести. И чаще всего речь шла о чести любимой женщины. Но до января 1913 года наш маленький городок эта аристократическая кровавая забава обходила стороной. А тут такое!
«Я не знаю того, кто убил и того, кто убит; я не знаю, по какому поводу явилась дуэль; я не знаю, наконец, добровольно ли дрались офицеры или, подчиняясь особым правилам своей корпорации, они вынуждены были выступить убийцами друг друга. Не знаю, - писал 20 января 1913 года в газете «Забайкальская новь» господин Н. Гл-в. - Дуэль произошла в замкнутой семье офицерства, а потому все, что касается ея, останется для широкой публики тайной».
На дуэли сошлись офицеры первого Читинского полка фон Зеест и есаул Архипов. Ранены были оба дуэлянта.
«Забайкальская новь» 17 января сообщала, что «после того, как фон Зеест был принесен на носилках со станции Чита, около трех часов дня состоялся продолжительный консилиум врачей и в результате был произведен рентгеновский снимок для определения местонахождения пули. Пока не удалось выяснить, где засела пуля... Найдены повреждения в брюшной полости. По мнению врачей, состояние здоровья фон Зееста тяжелое, но не опасное».
А вот второму дуэлянту не повезло. «Вчера, - писала та же газета, - было предано земле тело скончавшегося от смертельной раны, полученной на дуэли... есаула Архипова. На гроб покойного было возложено много венков и вообще похороны носили очень трогательный и сердечный характер».
«Он - партиец. Она - мещанка…»
На дуэлях защищали свою честь и честь женщин лучшие представители русской интеллигенции и офицерства. Для обывателя такие понятия, как честь и долг, в 20-х годах прошлого века вообще были пережитками эксплуататорского прошлого. На смену дуэлям пришли мордобой, отравление и доносы.
С этой семейной драмой своих читателей познакомил «Забайкальский рабочий» в ноябре 1924 года. Почувствуйте текст автора - словно краткое описание душераздирающей пьесы:
«Макаров, молодой парень, увлекается 27-летней Прокопьевой. Макаров партиец, она - мещанка. Живут дружно; как будто счастливы.
Спустя некоторое время, Прокопьевой становится скучно с Макаровым, и она, как выразилась одна из свидетельниц, «начинает вертеть хвостом». Семейное счастье нарушено. Начинаются споры и ругань. Прокопьева гонит Макарова из квартиры. Но Макаров продолжает по-прежнему любить Прокопьеву.
На несколько дней устанавливается мир и согласие, а потом снова - ссоры и ругань. Макарову это надоело. Однако он не может уйти от Прокопьевой и не хочет делиться ею с другими. Он решает убить ее. Покупает нож и наносит ей 16 ран.
Прокопьева умерла, а Макаров предстал перед судом, чтобы рассказать о своем преступлении. Суд нашел возможным применить низшую меру наказания и приговорил Макарова к 5-летнему заключению без строгой изоляции».
«Учил, как жить на свете» Рабочий клуб «Красного Октября». На скамье подсудимых гр. Казанов. Он обвиняется в систематическом избиении своей жены гр. Головковой. - Я учил ее, - заявляет Казанов суду, - учил, как жить на свете. Рисуется жуткая картина «семейного счастья». Муж, считая себя господином, главой дома, превращает свою жену в бессловесную рабыню. Избиение рабыни доставляет Казанову видимое удовольствие. Но, проходит некоторое время, Казанов «берет себя в руки». Остепенился, жену не бьет и продолжает жить с ней более или менее дружно. - Теперь мирно живем, - заявляют супруги суду. Суд принял во внимание это обстоятельство и, приговорив Казанова к 1 году лишения свободы, постановил приговор считать условным (Дело возникло по заметке рабкора). «Забайкальский рабочий», 2 октября 1924 г. |
О времена, о нравы! Выяснения отношений были публичными - как в кино. О трагическом случае, произошедшем в Госкино №1 (так советская власть переименовала один из лучших читинских киноиллюзионов «Золотой олимп» на Амурской улице), рассказал «Забраб» в январе 1925 года. Текст короткий, но сколько экспрессии!
«Во время первого сеанса в зале прогремел выстрел и раздался крик: «Он убил, он убил меня». Сейчас же был зажжен свет. Глазам переполошившейся публики представилась следующая картина: в проходе стояла молодая девушка, около нее сидел, с револьвером «Смит и Весон» в руках, инвалид с костылями. В следующий момент девушка свалилась на руки подоспевших на помощь, а стрелявший был задержан.
Раненой оказалась гр. Парова Александра. Рана нанесена в нижнюю часть лица и по беглому осмотру не является серьезной. Парова была немедленно отправлена в больницу для оказания помощи. Стрелявший - Власов Иван покушался убить Парову на почве ревности. Власов арестован», - сообщил корреспондент, который на следующий день «догнал» историю и добавил, что Парова на самом деле Барова, и положение ее «тяжелое, врачи предполагают, что пуля задела мозг».
Семейная трагедия В селе Ундинском проживали супруги Калмыковы. Совместная жизнь их сложилась неудачно. Калмыков несдержанный, с «крутым нравом», часто бил жену. Бедная женщина по совету родителей ушла от Калмыкова. Но Калмыков не оставил своей жены, продолжал ходить к ней и звать ее обратно жить с ним, обещая, в противном случае, зарезать ее. Разочаровавшись во всем, женщина наотрез отказалась идти обратно к мужу. 13 февраля Калмыков снова пришел к своей жене и пригласил с собой в сельсовет разводиться. Боясь расправы Калмыкова, она не пошла с ним, а попросила прислать за ней сторожа. Калмыков согласился на это и, зайдя по дороге домой, захватил с собой нож, а в лавочке купил уксусной эссенции. В сельсовете он упрашивал жену остаться с ним жить. Но последняя не стала даже с ним разговаривать. Тогда Калмыков выхватил нож и ударил им жену в правую грудь. Когда Калмыкова арестовали, он пытался неудачно отравиться эссенцией. Дело Калмыкова разбиралось в г. Нерчинске выездной сессией губернского суда. Суд приговорил Калмыкова к лишению свободы на 3 года. «Забайкальский рабочий», №111 от 17 мая 1925г. |
Кисель со стрихнином
Некоторые рассказы о семейных драмах тех лет сейчас вызывают улыбку. Эта случилась в мае 1925-го в доме №30 на улице Енисейская (ныне им. «Забайкальского рабочего»), хозяин которого «гр. Слесарев едва не отравился киселем, сдобренным большой дозой стрихнина. Была вызвана милиция». Как пояснил «Забраб», ревнивая «жена гр. Слесарева заявила, что кисель со стрихнином она приготовила для себя, решив покончить жизнь самоубийством».
А эта история о том, как легко было раскрыто убийство на почве ревности:
«12 февраля (1925 года - авт.) в 2 часа ночи в сельсовет Верх-Читы прибежал гр. Береговой и заявил, что на него в доме напало двое злоумышленников, потребовавших деньги. Прибывшим в дом Берегового властям представилась следующая картина: жена Берегового лежала на кровати с раздробленной головой. Около кровати на полу лежал окровавленный топор. Тут же стояла и истерически плакала 5-летняя дочь Береговых.
В 12 часов ночи прибыли агенты с собакой-ищейкой. Выслушав «историю» мужа убитой, агенты дали понюхать собаке топор и следы около кровати.
Покрутившись по комнате, собака схватила шапку Берегового. Тогда одним из агентов был задан Береговому вопрос:
- Ты убивал?
- Нет.
- Почему же собака шапку схватила?
- Не знаю почему.
- Значит, ты убивал без шапки?
- Да, убивал без шапки и убежал без шапки, а отчего собака шапку схватила - не знаю.
Пойманный на слове Береговой сознался, что убил жену из ревности. Убийца заключен под стражу».
Что тут добавить? «Любовь, как это ни удивительно, связана, прежде всего, с крупнейшими неприятностями», - иронизировал сатирик тех времен Михаил Зощенко.
