Долой стыд!
Если вы думаете, что к нам в Читу 100 лет назад приезжали только «классики», то ошибаетесь. В конце мая 1917 года первая полоса «Забайкальской нови» запестрела анонсами: «29 мая состоится только одна гастроль-вечер-лекция известного футуриста жизни йога Владимира Гольцшмидта». Этот, как бы его сейчас назвали, «неформал» решил научить читинцев «как надо жить», рассказал об «исканиях истинной любви» и эпатировал «солнечными радостями тела».
Мощная шея, голая грудь
Вряд ли ошибусь, сказав, что в тот вечер зал читинского Мариинского театра был набит до отказа. Отзывы об этом вечере не сохранились, но Гольцшмидт, прокатившись по другим городам Сибири, собирал только аншлаги. Оно и немудрено, если на театральной афише выделялся его портрет - породистое лицо под вьющимися волосами, мощная шея, голая грудь, а среди оглушительных призывов («Дадим пощёчину общественному вкусу!») в качестве друзей упоминались Маяковский, Хлебников, Каменский и Бурлюк.
Известно, что молодой и дерзкий Владимир Маяковский выходил на сцену в жёлтой кофте, а основоположник русского футуризма Давид Бурлюк с лорнеткой и нарисованной на щеке лошадкой. Гольцшмидт же являлся к зрителям в лиловой шёлковой рубахе.
Вот как в том же 1917-м описывал его выход поэт и прозаик Матвей Ройзман:
«На эстраду вышел атлетического сложения человек, напоминающий участников чемпионата французской борьбы. Ворот рубашки с глубоким вырезом открывал бычью шею, короткие рукава обнажали бицепсы. На лице футуриста жизни, на шее, на волосах лежали слои пудры бронзового цвета, что делало его похожим на индуса, йога. Атлет развернул широкие плечи, вдохнул с шумом воздух, раздувая мощную грудь, и стал говорить о том, что каждому человеку нужно беречь своё здоровье и закаляться. Для этого носить летом и зимой лёгкую одежду, при любом морозе не надевать шапки, пальто или шубы. Он требовал, чтобы завтра утром каждый, кто слушает его, выбросил бы свои шапки, шляпы, шарфы, кашне, башлыки, сорочки, кальсоны, воротнички, особенно крахмальные… В доказательство своей «программы жизни» он тут же продемонстрировал своё отлично поставленное дыхание, поднятие тяжестей, сгибание некоторых железных предметов».
Гастролёр, у которого «на поросшей буйными волосами голове никогда (о, ужас!) нет шляпы, на ногах дамские чулки, а в левом ухе болтается серьга полуторавершковой, по крайней мере, длины и соответствующей, конечно, тяжести», призывал вернуться к природе, к естественности, провозглашая непримиримую борьбу с предрассудками и условностями.
В заключение футуристу «на огромном блюде принесли большую печёную картофелину, он положил её целиком в рот, съел. Потом взял обеими руками блюдо, отвёл его от себя подальше и с силой ударил им по своей голове. Голова первого русского йога осталась целой, а блюдо разлетелось на куски...». Восторженная публика обласкала йога аплодисментами и засыпала цветами и подарками.
На языке грядущего
Известно, что Владимир (он же Вольдемар и Влади-Мир) Робертович Гольцшмидт, называвший себя культуристом, лектором, киноактёром и поэтом, значительную часть жизни провёл в гастролях по Российской империи и СССР с платными лекциями по «оздоровлению». В 1916-м, спасаясь от призыва в действующую армию, он совместно с поэтом-футуристом Василием Каменским, предпринял турне по городам Крыма и Кавказа. В 1917 году география его лекций расширилась ещё и Сибирью. Тогда он и посетил Читу.
Если судить по афише, к нам Вольдемар приехал не один. Его сопровождала «футуристка-босоножка» Елена Бучинская - пепельноволосая с узорами на лбу. Гольцшмидт вещал о «солнечных радостях» внебрачной любви и демонстрировал позы йогов, а «босоножка» декламировала стихи, сопровождая их пластичными движениями рук. Свои «стихопредставления» Елена Бучинская (кстати, дочь писательницы и поэтессы Надежды Тэффи) называла «словопластикой». Обычно в этих поездках был третий - Василий Каменский. Но на читинской афише это имя не значилось.
Немногочисленные стихи Гольцшмидта современники называли «дикими» и «стихобреднями». Сам же автор-авантюрист не гнушался афер, но его выступления привлекали «избранную и отборную публику» и давали «приличный сбор». Зрители же уходили из театра воодушевлёнными: торжество обновлённой жизни не за горами, ведь его приближают поэты, художники, музыканты, говорящие на языке грядущего.
Владимир Гольцшмидт в образе аборигена. Начало 1920-х
Красивый был человек
Эпатажный Гольцшмидт снялся у Александра Ханжонкова в «Княжне Ларисе», написал книгу «Духовная жизнь и физическое развитие современного человека», а в конце 1917 года поселился в Москве и вместе с Каменским стал совладельцем «Кафе поэтов», где на вечерах обнажённого и освобождённого тела «голые девушки танцевали без всякого прикрытия».
Зимой 1918 года искатель приключений привёз на санках в сквер Театральной площади гипсовую фигуру. Установил её на сугроб. Собралась толпа.
- Товарищи москвичи! Перед вами временный памятник гениальному футуристу жизни Владимиру Гольцшмидту, - провозгласил ловец славы и начал читать свои стихи.
Как вспоминал Матвей Ройзман, «те, кто не знали его в лицо, аплодировали; а кто знал - стоял в недоумении. Тогда кто-то крикнул: «Вы же и есть Владимир Гольцшмидт!». Сразу поднялся крик, шум. Чья-то палка опустилась на голову гипсового гения. Потом другая. Через минуту там лежала груда черепков».
В воспоминаниях современников есть немало забавных случаев. Однажды летним утром Гольцшмидт вышел из подъезда на Петровке в «костюме Адама». С ним - две девушки в «костюмах Евы», которые несли белое полотнище с чёрными буквами «Долой стыд!». Голый поэт вещал, что самое красивое на свете - это человеческое тело, и скрывать его под одеждой - святотатство. «Неформалов» окружил народ. И тут какая-то бойкая старушка закричала: «Ах вы, бесстыжие!» и начала лупить девиц зонтиком. Обозлившись, первый русский йог вырвал зонт из рук старушки. Толпа не на шутку рассердилась, но тут подоспели милиционеры и доставили всех троих в отделение милиции.
Возмутителей спокойствия держали в камере предварительного заключения, а после суда выслали из Москвы с правом жительства повсюду, кроме столицы. Непоседливый Владимир Гольцшмидт вновь отправился в провинцию.
Интересно, что в двадцатые годы он ещё раз побывал в Чите - теперь уже с компанией сподвижников. Молодые горожанки сходили с ума. Одна из них, некая Вера М., влюбилась в Гольцшмидта настолько, что отправилась с ним покорять Дальний Восток, став с лёгкой руки футуриста «поэтессой Ирмой».
Предстояло плыть на пароходе, но один из вояжеров, у которого была часть общих денег, напился и к отплытию опоздал. «Артисты» еле наскребли на одну каюту третьего класса для всех. Было голодно и тесно. И тут, как в 2015 году описала эту историю газета «Аргументы недели», «Гольцшмидт уговорил Ирму отдаться капитану, чтобы разместил получше. Капитан, увы, оказался сволочью: женщиной попользовался, но на всех выделил лишь одну каюту первого класса, правда, разрешил выступать перед пассажирами и дал скидку в буфете». Говорят, в Благовещенске оскорблённая читинка написала на Гольцшмидта в милицию - мол, ею торговал. Но быстро забрала заявление. Поэту-йогу дали десять суток за торговлю контрабандными шёлковыми чулками, но сразу выпустили по амнистии.
В 20-е годы он продолжал путешествовать с лекциями и даже практиковал «домашние гипносеансы». Как вспоминала художница Екатерина Баркова, Гольцшмидт «где-то в Белоруссии наделал много ерунды, то есть соблазнял жён ответственных работников, внушал им всяческие неподобающие речи насчёт йогов (те в провинции его с удовольствием слушали), а потом он накрал у них много ценных вещей и куда-то исчез. Красивый был человек».
«Путешественник вокруг света, известный спортсмен, писатель, лектор и киноартист» Владимир Робертович Гольцшмидт умер в 1954 году в Ташкенте - нищий и всеми забытый.
Футуризм (лат. Futurum - будущее) - общее название художественных авангардистских движений 1910-х - начала 1920-х годов, прежде всего в Италии и России. Футуристов интересовало не столько содержание, сколько форма стихосложения. Само название подразумевает культ будущего и дискриминацию прошлого вместе с настоящим.
Статья опубликована в газете «Экстра» №22 от 31 мая 2017 года
