Кто ответит за искалеченного ребенка?

От редакции: В адрес газеты "Экстра" пришло письмо из Шилкинского района. Его автор, Ирина Юрьевна Козырева, проживающая в поселке Казаново, рассказала историю своей маленькой дочки Ариадны. То, что мы прочитали в письме, вызвало шок. Краткая информация о содержании письма была размещена на сайте информационного агентства "Экстра-Медиа" (www.extra-media.ru). На следующий день после обнародования некоторых фактов из письма последовал ответ от прокуратуры. Сообщалось, что по перечисленным эпизодам будет проведена проверка, результатом которой станет приговор некоторым родильным домам области и системе здравоохранения в целом. Оправдательный или обвинительный - покажет время. Сегодня мы с немногочисленными сокращениями и корректировками публикуем письмо Ирины Козыревой и надеемся на то, что читатели, сталкивавшиеся с системой родовспоможения в Шилкинском районе и не только, смогут подтвердить либо опровергнуть рассказанное матерью двухлетнего ребенка. Жизнь Ариадны Козыревой В нашей семье очень большая трагедия. Мою дочку сделали инвалидом, повредили позвоночник, ножки. Скоро нам 3 годика, а девочка моя не может самостоятельно сидеть, вставать, ходить. Девочка моя появилась на свет в результате кесарева сечения от первой беременности, рост 30 см., вес по записям от 1, 400 до 1, 789. Во время беременности я стояла на учете в Шилкинской ЦРБ. Беременность проходила нормально, не назначались никакие препараты, витамины, ни разу не предлагали пройти обследование или лечение в перинатальном центре Читы. Два раза я лежала якобы на сохранении в антисанитарных условиях: в больнице шел ремонт, постоянно исходил запах краски и рядом стоящего морга, а одноразовые шприцы подписывались, вечером вместо врачей и медсестер делали процедуры санитарки. Естественно, я возмутилась и отказалась от такого "лечения". Далее я проходила всех врачей, делала УЗИ в поселке Первомайский, где обстоятельно мне рассказывали, как растет и развивается моя доченька. Поставили предполагаемый срок родов в декабре - начале января. 12 октября я как обычно посетила консультацию, сдала анализы, но они оказались почему-то утеряны. Так как мне необходимо было уже идти на пригородный поезд, я не смогла сдавать анализы вновь, да и никто в конце рабочего дня у меня бы их и не принял. В час ночи за мной приехала "Скорая", причем сказали моему отцу, что нашлись мои анализы и на самом деле я должна была находиться в перинатальном центре с первых недель беременности. В роддоме меня долго не принимали, недоумевая, "чего приперли рожать на ночь глядя", причем я чувствовала себя нормально. Мне начали ставить уколы и капельницы. В ночь на 14 октября у меня действительно поднялось такое давление, что, казалось, моя голова лопнет, а моя девочка трепыхалась, ей тоже было очень плохо. Затем прибежала гинеколог с криками "Я не … за тебя сидеть, ты сдохнешь - мне отвечать, мне твой ребенок по…" Дальше я смутно помню маты в три этажа, что я сдыхаю, что не готова операционная. Когда я теряла сознание, мне сунули в руки бумагу и попросили подписать. После родов вызывают мою маму ухаживать за мной в реанимации, а 18 числа заставляют ее увезти меня в роддом. Далее начинаются манипуляции с ребенком. В кювезе, который не использовался 15 лет, в очень тяжелом состоянии (отсутствовали глотательный и сосательный рефлексы), с диагнозом церебральный паралич и весом 1530 граммов, мою дочь направляют в Холбон. На четвертые сутки после рождения маму заставили зарегистрировать девочку. У меня отобрали паспорт и не отдали даже после выписки. Обманули нас, что ночью 19 октября вызывали бригаду врачей, осмотрели ребенка и не нашли места ни в одном лечебном учреждении Читы. Моя девочка не раз была в критическом состоянии, так как никто не умел вставлять ребенку зонд для кормления. Дочери был поставлен диагноз: церебральный паралич, многофункциональная незрелость органов, слабое дыхание в легких, бронхопневмония и еще непонятно что. Сразу же было отказано в питании. Гинеколог сказала, что это питание дорогое, "я не могу его давать ребенку", и ребенку безропотно стали давать смесь "Малютка". За время лечения моя девочка не набрала вес, дважды находилась в критическом состоянии. Сначала никто не умел кормить через зонд, потом нашли медсестру из инфекционного отделения, а затем принесли мне чайник и сказали: "Корми сама через бутылочку". Я разрывалась между стиркой пеленок и страхом, что в мое отсутствие в палату могут зайти дети, которыми было буквально забито отделение. У меня было высокое давление, шок от прерванной беременности - я оказалась в депрессивном состоянии, и меня увезли в терапию Шилкинской ЦРБ, кололи тяжелые препараты, затем на грузовом такси отправили меня в психоневралогический диспансер, где лечащий врач настаивал на том, чтобы положить меня на 3 месяца. Но когда я прошла обследование и мама рассказала, что со мной было, мне было назначено лечение, и я сразу же была допущена к ребенку. Так как мне не отдавали паспорт и документы на ребенка, я не могла самостоятельно увезти дочку в Читу. В 6 месяцев мы были направлены на обследование в Шилкинскую ЦРБ. Детский врач недоумевала, как такое произошло с мамой и ребенком. Далее мы проходили обследование в Чите и через год оформились на инвалидность. Но пройти сразу лечение в областной клинической детской больнице мы не могли, так как нам не давали направления, вернее, не давали выписки о прививках. Каждую прививку можно было ставить только с разрешения иммунологической комиссии, в состав которой входили невропатолог, иммунолог и гинеколог. На каждую прививку дочка реагировала высокой температурой и плохим самочувствием, поэтому ей нужно было ставить ослабленную дозу либо вообще не ставить при таком диагнозе. Нам срочно нужно было проходить лечение в ОКДБ. Мы не знали, что можно было сразу же лечь безо всяких прививок. 5 декабря 2005 года иммунологической комиссией при диагнозе: детский церебральный паралич, (в письме неразборчиво-Ю.С.) тетрапарез с преобладанием парапареза была разрешена прививка IR-АКДС, IV-против полиомиелита, IIIV-ВГВ далее по календарю. Для подготовки ребенка к прививке за 7 дней нужно было принимать "Супрастин" и "Цинаризин", и делать это 3 дня после прививки. При этом врач забирает историю развития ребенка. 11 декабря у моей дочки падает температура до 35 градусов, начались судороги. Мы вызвали местного фельдшера. Местную "Скорую помощь" мы не нашли, пришлось вызывать из Шилки. Меня с ребенком увозят в Холбон. Через несколько дней девочке моей стало лучше, температура поднялась до нужного уровня, и нас выписали. Записей об этом в книжке нет. Историю развития ребенка доктор вернет фельдшеру позже по нашему требованию. Она настаивает на прививках, местные врачи отказываются их делать и нас снова увозят в Холбон, чтобы привить под наблюдением. До того, как у моей дочери упала температура и были судороги, мы крепко стояли на ножках, начали вставать в ходунках, играли. Говорили много слов. После ножки у нас стали парализованы, ребенок стал безразличен ко всему, не проходила бледность. Медсестра, которая ставила прививки, возмущалась, почему врачи в поликлинике снимают с себя ответственность, однако прививки сделала. После этого у моей девочки начинаются рвота, понос, дочка перестала есть. Анализы показали, что никакой инфекции не было. Пока останавливали рвоту и понос, ребенок похудел до 6 кг. Мама звонила, писала в Читу в облздрав и на радио. Но, вероятно, письма не доходили. Восстанавливать здоровье дочки пришлось снова с детского питания. Сейчас мы снова учимся говорить. Кто ответит за искалеченного ребенка? Где мне взять средства для лечения моей доченьки? Помогите. С надеждой на выздоровление моей Ариадночки и глубокой болью в сердце Козырева Ирина