«Юра-Петя»

Фронтовик Юрий Кузнецов не рисует войну.

Урок рисования в читинской школе № 1. Учитель - седой, худощавый, в строгом костюме - рассказывает нам что-то о технике рисования карандашом и вдруг… показывает на меня пальцем: «О! Смотрите, смотрите, какие замечательные светотени на носу у Иры Дроздовой (я была тогда Дроздовой - авт.). Очень хорошо, все рисуем Ирин нос…». Я не хочу всеобщего внимания, но что делать: «Замри, Дроздова!». Класс, тихо веселясь, множит мой нос на альбомных листах…

С тех пор прошло немало лет.

- Юрий Петрович, а вы знаете, как мы вас в школе называли?

- Знаю, конечно. «Юра-Петя». А ещё «Юпитер».

- Не обижались на нас?

- А чего обижаться-то? У каждого учителя свои прозвища есть. Мне так даже нравилось - идёшь, бывало, по коридору и слышишь: «Атас! »Юра-Петя« идёт!

Звание - рядовой

Юрий Петрович Кузнецов родился в Чите в 1924 году. Учился в школе № 27 (теперь это 49-ая читинская школа). Рисовать начал с детства, хотя художников в семье не было - отец, железнодорожник, работал главным инженером подвижного состава, мама занималась домашним хозяйством. Юра ходил в школу-студию Н. Сверкунова при доме пионеров, в 7-м классе увлекся гравюрой. Резцов для работы не было - вытачивал их сам из толстых швейных иголок. Получалось неплохо. Собирался учиться дальше, но помешала война. Вместе с несколькими одноклассниками поступил в железнодорожную Школу военных техников (ШВТ), со второго курса которой в 1942 году 18-летний Юрий Кузнецов был призван в армию. Его 7-ая стрелковая рота дислоцировалась в селе Мальта на западе Иркутской области, где из ребят готовили бронебойщиков - истребителей танков. Но вскоре их - целый эшелон из 800 человек - в спешном порядке перебросили в Монголию, где до конца войны он прослужил артразведчиком. Их части были щитом против японской Квантунской армии.

- Знаете, как артразведчиков называли? Ползуны! Всё потому что там, где обычная разведка ходила рысью, по сторонам постреливая, мы ползали. Понимаете, ответственность очень большая была. Я, артразведчик, должен все расчёты делать, наблюдения. Нелёгкая работа - впереди пехоты, маскируясь, наблюдаешь за своим сектором - за него головой отвечаешь. Зарисуешь, бывало, все пеньки, все кочки, а утром раз - лишний пенёк появился. Значит, японский разведчик с той стороны… Я получил допуск в секретной работе, на карты цели наносил, - рассказывает фронтовик.

Когда началась война с Японией, его 13-ая БУКАА (батарея Управления командующего артиллерией 17-й армии) пошла через Большой Хинган - на Харбин.

- Дошли мы до Чанчуня и участвовали в захвате штаба Квантунской армии. Этот штаб я знаю, как свои пять пальцев - каждую комнату, каждый переход. Там потом командующего Забайкальским фронтом, маршала Родиона Малиновского ставка была. Мы всё испытали - и голод, и холод, и наводнение. Пушки на себе тащили.

- Юрий Петрович, а что больше всего поразило тогда в Китае? Как китайцы относились к нашим?

- На счёт китайцев особо ничего не скажу. Нам с ними не рекомендовали общаться. А вот знаете, как на нас русские смотрели? Ведь 60 процентов населения в Харбине были русские, это и белоэмигранты, и те, кто работал на КВЖД... Идёшь, бывало, и чувствуешь ненавистный взгляд. Мы по одному не ходили, в трамваях ездить нам не разрешали. Оружие тогда у нас уже изъяли, так в кармане всегда граната была. Спали даже с гранатой. На пост ночью идёшь или на задание, так стараешься на лунный свет не попадаться, крадёшься вдоль стен, чтобы не подстрелили. Травили наших солдат продуктами, водой в магазине - до 20 человек за ночь умирали. Я к декабрю 1945 года совсем разболелся, ноги вообще отказали. Четыре месяца в Хабаровске в полевом госпитале лежал, а в мае 1946 года меня комиссовали.

Призвание - учитель

Научившись заново ходить, солдат в военной гимнастёрке приехал в Иркутск - поступать в художественное училище:

- Сдал живопись, композицию, рисунок, а тут директриса вызывает: а общеобразовательные предметы? Что делать? Ведь я почти пять лет книги в руки не брал. Но она посмотрела мои работы и взяла сразу на второй курс.

В 1950 году после окончания училища Юрий Петрович Кузнецов пришёл в нашу школу учителем рисования и черчения, чтобы проработать в ней больше 30 лет. Его учебный кабинет был по тем временам суперсовременным, образцовым, причем оборудован был им самим - школьным учителем. Однажды тогдашний заместитель министра образования, оставшись в тихом шоке от »начинки« кабинета, попросила подготовить ей цветные слайды для министерской коллегии - пусть знают, какие учителя есть в провинции! А Юрий Петрович между тем оборудовал для нас школьную типографию, готовил из нас киномехаников, художников, инженеров, фотографов. Многих увлек коллекционированием марок и монет.

В нашей школе познакомился Юрий Петрович с Алевтиной Михайловной, учительницей русского языка. Поженились. Я помню, как они дружно ходили в школу - из школы. У него в руках всегда были два портфеля - свой и её. Прожили вместе 36 лет, Алевтина Михайловна умерла в 1985-ом. »До неё у меня никого не было и после неё - никого. Это моя единственная честная любовь«, - горько вздыхает мой учитель.

Увлечением всей жизни Юрия Кузнецова стала живопись, графика, пейзажи, резьба по дереву и литье художественных гравюр. Все стены его маленькой квартиры украшены пейзажами. И только один автопортрет и три портрета. На двух - дочка Оля, на одном - супруга. Здесь - всё самое дорогое, а многие его работы - у коллекционеров не только по всей России, но и висят на стенах в Америке, Германии, Израиле, Египте, Латвии, Эстонии…

- Юрий Петрович, вот вы воевали, а работ о войне у вас совсем нет. Почему?

- Я люблю писать красоту…

- А есть любимый художник, у кого вы учились, кому, может быть, подражали?

- Всегда восхищался Шишкиным. Из современников люблю Шилова. Из читинских художников восторг вызывает мой ученик Слава Скроминский, люблю работы Калашникова, Отрадных…

9 мая рядовой Юрий Кузнецов отметит 65-летие Победы, а 20 мая - свой 86-й день рождения. Здоровья вам, учитель, и новых выставок!