"Театр - это диагноз"

27 марта в пятидесятый раз будет отмечаться Всемирный день театра. Накануне праздника наш корреспондент побеседовал с актером Забайкальского краевого драматического театра, заслуженным артистом России Вениамином Прохоровым.

Вениамин Алексеевич, вы уже много лет в театре. Меняется ли зритель?

- Зритель сейчас другой. Если раньше театр был как торжество, выход в свет: дамы надевали лучшие наряды, мужчины тоже старались соответствовать. Теперь зрители не стали хуже или лучше. Они иные. Человек не меняется - меняются обстоятельства. Ныне театр – это не бомонд, всё более обыденно, но в то же время любопытно. Сейчас зритель помолодел, и поэтому у нас появились новые формы. Вот, например, наш спектакль «Евгений Онегин» – очень необычный, но молодёжь идёт его смотреть. Значит, этот спектакль имеет право на существование. Если есть возможность прививать то, что может быть полезно не только тебе, если ты в течение жизни накопил что-то полезное - можно нести это людям. Это мы и пытаемся делать в своём театре.

Сейчас театр влияет на жизнь?

- Театр уже много столетий объясняет мир, это источник информации о жизни, он учит мыслить. А если говорить менее глобально, у нас немало проектов - «Твой шанс», например. Молодые люди смотрят наши спектакли, пишут сочинения и, в итоге, имеют шанс поступить в вуз – вне конкурса, чтобы учиться на бюджетной основе. Это дорогого стоит. Или проект «Театр выходного дня», когда к нам идут семьями: родители с детьми, дедушки-бабушки с внуками – это ли не здорово? Театр был и есть – лучшая школа жизни.

В вашем театре сейчас много молодых актёров. Есть ли среди них будущие Юлины, Затопляевы, Березины?

- А может быть, и новые Шукшины, и Распекаевы, и Урбанские! У нас очень хорошие ребята. Пока они были студентами – мы их гоняли и шпыняли. Как раньше говорили: надо пороть, чтоб человеком стал. Они сейчас замечательные. Ведь они к нам не за большими деньгами пришли – получают всего по 6-7 тысяч, а по зову души своей. Столько спектаклей сделали – «Русский секрет», «Портрет Дориана Грея», «Ночь перед Рождеством». И мы радуемся за них, подбадриваем. Как в семье: с кем-то надо поговорить, кому-то книжку хорошую дать…

Вы помните свою первую роль?

- Да, конечно. Был такой в иркутском доме пионеров спектакль «Васёк Трубачев и его товарищи». Я этого Васька играл. В третьем или четвёртом составе. Это было так давно. А сейчас даже не могу сказать, какую именно роль мечтаю сыграть: хотелось бы хороших пьес, хороших авторов. Я очень Шукшина люблю...

Что вам помогает жизненные трудности преодолевать?

- Конечно, работа. Когда трудно, человек уходит в работу. И это спасает. Кто-то из великих сказал: «Работай, когда тебе грустно – это единственный путь разогнать грусть. Работай, когда тебе сопутствует успех: нет иного лекарства от «головокружения» от успехов».

Большую часть жизни мы проводим здесь, в театре. Выпускается спектакль - идёт работа всего коллектива. Даже если я не занят - прихожу, репетиции смотрю. Мы друг за друга переживаем. Конечно, мы мало общаемся с семьями, с детьми. Это плохо. Но наши дети особенные, они скорее взрослеют.

Чем занимаются ваши дети?

- Мои сын и дочь живут в Питере. Сын врач, а дочь учится в Санкт-Петербургском государственном университете культуры и искусств. Будет, как мама, хореографом. Жена моя, Леночка, раньше танцевала в ансамбле песни и пляски ЗабВО. Потом ЗабВО не стало, появилось СибВО. Теперь вот и СибВО нет… Раньше мы говорили, что живем в районе ЗабВО. Как теперь говорить? Грустно…Я очень скучаю по тому времени. Было много хорошего, жаль, что ушло. А в театре это, хорошее, ещё осталось. Когда идёт работа над спектаклем – актеры не считаются со временем. У нас нет праздников. У страны есть, а у актеров нет. И никто не скулит.

Вы вновь избраны председателем Забайкальского регионального отделения Союза театральных деятелей РФ. В чём ваша работа?

- С распадом СССР многие союзы перестали существовать, но Союз театральных деятелей остался. Это, конечно, благодаря великому Михаилу Ульянову, который не допустил разорения, сохранил землю, дома отдыха, театральные фабрики. Это древнейший союз - ему более 130 лет. А нашему отделению – почти семьдесят. Когда-то СТД назывался «Союз вспоможения актерам». Отсюда и основная задача – помогать, ведь актёры испокон веку – народ безденежный. Сейчас не советское время - всё сложнее. Но СТД во главе с председателем Александром Калягиным старается помогать не только московским и питерским артистам, но и региональным отделениям. А это и к пенсиям добавки, и единовременные выплаты на лечение, и другие хорошие дела. У нашего отделения нет больших денег, но мы стараемся помогать ветеранам, не забываем юбиляров, приходим на помощь не только артистам, но и работникам театра. Посылаем молодежь в творческие командировки по линии ЦСТД. В общем, СТД живет большой полноценной творческой и общественной жизнью.

Без проблем?

- Куда без них! Вот наш театр кукол три года не имеет свой базы, в нём уже с 2009 года идёт бесконечный ремонт. Да, ребята организовали своими силами небольшой зальчик, отремонтировали, чтобы хоть как-то работать. На выезды выбираются. Но базы своей нет! И это прискорбно. Сейчас наше региональное отделение готовит письмо губернатору. И просьбу подготовили руководству СТД, чтобы те обратились и к губернатору, и к министру культуры края. Надо как-то помогать театру кукол! Ведь это единственное в крае учреждение культуры, работающее исключительно для детской аудитории.

А драматическому театру чего не хватает?

- Всегда не хватает материальной базы. Спасибо театральному форуму 2005 года, когда в театре был сделан замечательный ремонт. Но у нас остались без внимания сцена и всё машинное хозяйство. У театра нет средств на это. А хотелось бы иметь современную сцену, насыщенную всевозможными механизмами. Это – большие перспективы для постановщика, а для зрителя – интересно, эффектно.

У нас замечательный главреж. Николай Березин приехал молодым парнем и взял театр. Говорят, трудно создать новый театр, а мне кажется, ещё труднее держать его 20 лет, чтобы он жил, работал, был интересным и актуальным. Или наш директор – Юрий Пояркин, он в театре работает почти тридцать лет, от распространителя билетов дошел до руководителя и уже 17 лет – директор! Люди однажды выбрали свой путь и верны ему, и работают ради зрителя, которому бесконечно преданы.

Как же допустили, что Юрий Пояркин уезжает в Брянск, где будет руководить театром?

- А здесь, мне кажется, виной нелюбовь губернатора и министра культуры. Хотя они, конечно, в этом не признаются. Он стал не ко двору. Такого директора в театре никогда не было, он единственный. Так что Брянскому театру несказанно повезло – к ним приедет человек, знающий своё дело. Без Пояркина Николаю Алексеевичу Березину будет трудно, такую опору вряд ли найдёшь. У нас в коллективе все это понимают, и переживают, и плачут.

Я считаю, что наш театр самый лучший в мире. И, если театр работает в хорошем ритме, мешать не надо. Так и хочется сказать некоторым: «Не лезьте вы, не мешайте».

От работы в театре не устаёте? Такие моменты, когда хочется все бросить, бывали?

- И устаю. И бросить иногда хочется. Это бывает в любой профессии. В театре может быть гадко, мерзко, подло, но скучно – никогда. А наша профессия на самом деле – самая беззащитная. Потому что ты зависишь от многих. От режиссера. Возьмет ли он тебя? Даст ли тебе эту страничку текста? Даже от реквизитора зависишь – не забудет ли он тебе реквизит положить? И от осветителя – даст свет вовремя? И от монтировщика – опустит ли штанкет? Иначе вся твоя выученная, вымученная, замечательно поданная роль может пойти коту под хвост. Иногда хочется плюнуть на всё и … Но мы любим своего зрителя, свой театр. Иначе невозможно понять, зачем человек идёт на такие жертвы, на такие трудности, на такую жизнь? У нас шутят, что работать в театр нормальные люди не приходят. Приходят только больные и одержимые искусством. Театр – это диагноз.

Юмор помогает?

- О! Юмора у нас полно. Сколько бывает оговорок на сцене, разных смешных ситуаций! Вот вчера идёт «Капитанская дочка». На столе кувшин, из которого актеры «вино» пьют. Актёр говорит свой текст: «А ты кровушку не проливал!» и хлопает рукой по столу. От хлопка вдруг у кувшина самопроизвольно открывается крышка! Ну, вроде бы, ерунда, но попробуй не рассмеяться! Кто-то сдерживается, кто-то раскалывается... Да много таких ситуаций. Раньше свет дали, а актёр еще крадётся на место, где он должен «мертвым» лежать. Вообще, юмор - это помощник в жизни во все времена. Он помогает сохранять самого себя.

Что труднее – заставить зрителя плакать или смеяться?

- У нас есть спектакли «Вечер» и «Поминальная молитва», где зрители и плачут, и смеются. Сложно заставить смеяться – человек может прийти не в настроении, а надо сделать так, чтобы он забыл всё на свете. Заставить заплакать ещё труднее. И мне радостно, когда зрители сопереживают, плачут. Это слёзы очищения. Значит, мы не так ещё черствы. Значит, мы – люди. Ох, я стал чертовски сентиментальным…