"...Там, где лежат герои..."

Черные веки плотно закрывали  отсмотревшие своё казачьи глаза на чёрном, высушенном лице мумифицированного тела, словно погибший герой упорно не хотел смотреть на песчаное поле, сплошь  испещрённое буграми и ямами, - но не от попаданий вражеских снарядов, а от лопат мародёров, спешно раскапывавших захоронения  на Старо-Читинском кладбище после начала его застройки. 

То ли особые свойства песчаной почвы на этом старинном кладбище, ровеснике самой Читы, то ли верно древнее поверье, что убитый на поле брани защитник Отечества сразу попадает в рай, потому то и тело его становится нетленным, подобно мощам святых, - но тело казака за полвека не разложилось, не распалось на отдельные кости. И теперь, извлечённое из могилы, оно было прислонено гробокопателями к стволу дерева, где и оставалось стоять, словно по стойке «смирно». Полусогнутые черные пальцы правой руки мумии словно продолжали сжимать шашку, которую уже успели унести грабители. Рядом валялся вскрытый монтировкой  оцинкованный гроб, в котором, видимо, казака привезли когда-то с фронта. Сохранившиеся лохмотья его мундира могли бы рассказать историку, что погибший - офицер,а широкие желтые лампасы, что он из забайкальских казаков. 

Поверженные обелиски

- Жуткая картина, - передёрнул плечами читинец Игорь Кузнецов, рассказывая мне об этом эпизоде, - до сих пор непрятно, как вспомнишь ! Я тогда, в семидесятых, собирался в армию, в ушах песня про Даманский о пограничнике, который «пришёл домой в солдатском цинковом гробу», а тут видишь такой же гроб, но с другой, забытой войны,и - разломанный! Жалко до сих пор того казака, поставленного какими-то уродами у сосны… Ты правильно поднял тему, что в Чите надо памятник Георгиевским кавалерам поставить. Давно пора! А то кого только тут не прославили, а о кавалерах, настоящих героях - забыли! Может, специально… Место этому памятнику - там, где лежат сами герои! На Старо-Читинском кладбище был отдельный участок, как рассказывали мне старики, на нём хоронили заслуженных военных, и рядовых, и генералов, в том числе и тех, кого привозили с войны убитыми или кто умер в читинских госпиталях. Там герои когда-то и покоились, пока рыть не начали…

- Да, был такой участок, - подтвердил мне потом и один из старых читинских коллекционеров  Николай Яковлев, - изрыт был в 70-е годы вдоль и поперёк! Мне самому предлагали оттуда золотой Георгиевский крест 2 степени, причём недорого, учитывая редкость и ценность этой награды. Я этот крест в ладонь взял, а он - холодный, и не нагревается! Спрашиваю - откуда, мол? В ответ -  глаза отводят, бормочут, что, типа, сам знаешь, потому и недорого. Нет, говорю, не надо! Посоветовал отнести в музей - какое там! Наверняка, этот «Георгий» сейчас по аукционам нумизматическим кочует или в какой-нибудь «крутой» коллекции у нас или за бугром… Довелось видеть мне и гранитные и мраморные надгробные памятники с этого кладбища, уже сваленные в кучу, на которых так и написано было ниже фамилии и имени- «Георгиевский кавалер» или «кавалеры». Это ещё до того было, как эти надгробья пошли на облицовку фундаментов домов да площадей в Чите, иногда даже эпитафиями наружу…

Наша беседа происходила недалеко от площади Декабристов, и Николай молча указал рукой на неё.

Но всё же один из таких памятников сохранился до наших дней. Благодаря усилиям преподавателя-историка одного из читинских вузов Сергея Авдеева и его товарищей надгробная плита с углублением для православного креста и надписью, гласящей, что под ней покоится прах подхорунжего Ивана С. Медведникова, убитого на манёврах 16 августа 1911 года, сооруженная его однополчанами, находится сейчас недалеко от мемориала героям Халхин-Гола, выше кладбищенской часовни. И это не символическое захоронение - под плитой по-прежнему покоятся останки героя 1-го Читинского казачьего полка, казака Акшинской станицы, участника войн с Китаем и Японией, кавалера двух Георгиевских крестов Ивана Медведникова, бережно перезахороненные С.М.Авдеевым и его соратниками с места прежней могилы, попавшей в зону строительных работ. К сожалению, этот факт - единственный.

Имена наших дедов

- Нам в Забайкалье обязательно нужен памятник Георгиевским кавалерам, и именно в центре, в Чите, - убеждён читатель «Экстры» из посёлка Атамановка, есаул современного Забайкальского войскового казачьего общества Николай Хмель. - Ведь именно Георгиевские кавалеры отстаивали и наш край, и всю Россию от иноземных нашествий! Не будь их, сейчас в Чите господствовали бы иностранцы, а мы, забайкальцы, жили бы у них на положении рабов, если бы вообще жили. Памятник, считаю, надо поставить на Старо-Читинском кладбище, на котором в былое время хоронили героев, причём не только казаков. Желательно, чтобы на этом памятнике были выбиты фамилии хотя бы полных кавалеров - наших земляков . 9 декабря прошлого года, в Георгиевский день, а по новому - в День Героев, журналисты ЧТГРК в своей передаче по этому поводу умудрились не назвать ни одного кавалера! А ведь все они достойны памяти и благодарности потомков, хоть в Чите их имена и не увековечены ни в одном названии!

С Николаем Павловичем трудно не согласиться. Анализируя читательские отклики и архивные данные, полученные мною в ходе многолетних поисков сведений о забайкальцах-кавалерах, я обратил внимание на значительное число героев практически из всех слоёв населения нашего края. Ранее, в статье «Крест для нехристиан», я рассказал читателям «Экстры» о наградах для российских воинов нехристианских конфессий, в частности, речь шла о буддистах - казаках-бурятах. Не могу не добавить, что немало «нехристианских» Знаков Отличия Военного Ордена были вручены и другим: мусульманам Мустафе Каримову, стрелку 9 роты 24 Восточно-Сибирского стрелкового полка, награждённому крестом 3 степени за Мукденское сражение; Гилязидтину Габайдулину, матросу 1 статьи крейсера «Баян», защитнику Порт-Артура, ранее заслужившему крест 4 степени в войну с Китаем; Абдрахману Халитову, рядовому 4 Сибирского пехотного Верхнеудинского полка, награждённому за бой 24 февраля 1905 года; раненному в том же Мукденском сражении, но не вышедшему из боя Хабайдуле Шаймагометову, рядовому 2 роты 1 Сибирского пехотного Сретенского полка; иудеям - Кусеилю Рискевичу, ефрейтору 3 Сибирского пехотного Нерчинского полка, неоднократно проявлявшему мужество и храбрость в боях с японцами, его однополчанам - ефрейтору 4 роты Моисею Юдалевичу( удалось установить, что он уроженец селения Ундургинского Читинского уезда), фельдшеру 6 роты Моисею Огнистову, а также многим другим защитникам нашего Отечества. Мне думается, что памятник Георгиевским кавалерам-забайкальцам может быть выполнен в форме обелиска с тремя гранями, как у нашего старого штыка, на каждой грани которого обязательно должно быть по изображению высшей воинской награды дореволюционной России – Военного Ордена Св. Великомученника и Победоносца Георгия, Знаков Отличия Военного Ордена (солдатских Георгиевских крестов)  для христиан и нехристиан. Как вариант Николай Павлович Хмель предложил привести из китайского города Люйшуня – нашей твердыни Порт-Артура фрагмент крепостного укрепления, чьи кирпичи сцементированны кровью защитников, и также поместить на нём изображение наград, а в основание памятника поместить капсулу с камешками из залива Де-Кастри и Петропавловска-Камчатского, землёй из Маньчжурии, Кореи, Восточной Пруссии, Польши, Карпатских гор - Галиции, Персии и Турецкой Армении. И тогда, возможно, душам наших дедов станет спокойнее, что всё-таки вспомнили про них потомки…

В июне 1917 года

… Смуглое, как у многих забайкальцев, лицо командира 2-й бригады 1-й Забайкальской казачьей дивизии генерал-майора Шильникова в эти июньские дни 1917 года казалось ещё более темным - успешно начавшееся было наступление остановилось из-за пехоты, предпочитавшей митинговать, а не идти в атаку вслед за казаками.

- Ваше превосходительство! – подчёркнуто не по-«революционному» обратился к нему вошедший командир 1 Аргунского полка полковник Войлошников, держа в руке листок. - Из штаба дивизии, срочная телефонограмма от командующего 11 армией.

Шильников, оторвавшись от карты боевых действий, поднял воспалённые глаза и молча взял бумагу. Начав читать, внезапно остановился и глухо попросил полковника:

- Прочитайте, пожалуйста, Павел Иванович, вслух…

«Начальнику 2 бригады 1 Забайкальской казачьей дивизии генерал-майору Шильникову. Наряд вагона для перевозки тела убитого в бою сотника Фёдора Шильникова от станции Тарнополь до станции Чита-2 разрешаю. Скорблю с Вами о гибели верного сына России и забайкальского казачества. При этом сообщаю, что Георгиевская Дума 11 Армии сочла Вашего брата достойным посмертного награждения орденом Св.Георгия 4 степени за содеянный им подвиг. Командующий 11 Армией…»

Перед глазами Шильникова-старшего снова колыхалось в дыму разрывов перепаханное вдоль и поперёк воронками от германских снарядов поле, по которому Шильников –младший повёл в атаку свою полусотню. Никто ни в дивизии, ни в родной Титовской станице не сможет сказать, что братья-офицеры Шильниковы, как и он сам контуженные, раненные, травленные германскими удушливыми газами, прятались за его командирскую спину…

- И ещё, Иван Фёдорович, - снова обратился Войлошников, старый сослуживец ещё по Русско-Японской войне, - из штаба прислали ордена, в том числе Св. Станислава 3 степени с мечами и бантом Фёдору. Может, переслать семье?

- Не успел Фёдор жениться,- так же глухо ответил генерал. - Положите «Станислава» с солдатским крестом и его шашкой вместе с ним. Распорядитесь, Павел Иванович, насчёт вагона и всего остального, пусть упокоится казак в родной земле…

   Виталий Апрелков