Чай с провокатором

Читинец Сергей Цапарь придерживается мнения: современная фотография невозможна без провокации

Мы знакомы лет 15. Встречались при разных обстоятельствах, сотрудничали даже: на выборах в Госдуму, бывали в монастыре (его снимки, мой текст в журнале), стояли на службе в соборе. Осенью его выставка в филармонии – два десятка работ из Германии. Нынче – посвященная 100-летию Забайкальского фотографического общества, там другие работы – «Мантра»… И нынче же наш разговор у него в студии. Здесь только стол и компьютер, а так – абсолютно пусто. Как перед отъездом. Или – интрига? Горячий чай и конфеты. Поговорим?

«Каждый снимок – кусочек жизни»

- Почему «провокация»?

- Ну, известный московский фотограф Илья Рашап сказал так. Я бы выразился несколько иначе: не провокация, а сильное акцентирование. Но смысл, в принципе, один: для того чтобы подтолкнуть (спровоцировать) зрителя на более чувственную реакцию на сюжет фотографии, фотограф вынужден в некоторых случаях намеренно сгущать краски и усиливать эмоции. То есть вы, фотографируя, не просто констатируете факт, вы осознанно концентрируете внимание зрителя на том, что именно вы считаете нужным. И современный фотограф использует для этого богатейший инструментарий: от собственно съемочных нюансов и хитростей - до тонкостей в постобработке снимка.

Это правило, кстати, относится не только к фотографии. То же самое давно использовали, например, классики в художественной литературе. Большей частью на подсознательном уровне.

- «Как, что и зачем?» Это твой принцип?

- Нет. Не принцип. На самом деле, это - просто наблюдение из жизни: начинающий фотограф сначала пытается понять, КАК сделать технически грамотный снимок. Потом, по мере совершенствования навыков, он начинает думать: ЧТО снимать? И на данном этапе технические нюансы уже не вызывают такого жгучего интереса, начинает проявляться живой интерес к личности портретируемого. И только третий этап творческого развития ставит перед человеком уже философский вопрос: ЗАЧЕМ снимать? Ответ на этот вопрос – в убеждениях человека, в его способности иметь и отстаивать собственную точку зрения и способности к самокритике. Именно поэтому принято считать, что хороший психологический портрет – это, в первую очередь, лицо фотографа (сплав его убеждений, визуальной культуры и художественно-эстетических предпочтений), а уж потом – лицо того, кого он, собственно, фотографировал.

- А ты сам давно снимаешь?

- Очень давно, с седьмого класса. Первый фотоаппарат - пленочный. Ванночки, реактивы… Печатал, конечно, сам. Потом слайды пошли цветные – японские, чешские… А уж потом – цифра. Я в школе много рисовал. А фотография… Скорее всего, мировоззренчески действовала. Что-то внутри у человека перещелкивается, меняется: снял, посмотрел, осмыслил, сопоставил. Каждый снимок СО СМЫСЛОМ – пережитый кусочек жизни.

- А что закончил?

- Московский авиационный институт. По образованию – инженер-конструктор вертолетов. Но поработать не пришлось… После выпуска пригласили работать в «Ухтомку» (КБ Ухтомского вертолетного завода, там делают вертолеты марки КА). Предложили зарплату в 70 рублей… И это 1994 год. В то время этих денег не хватало бы даже на элементарное выживание. Работа очень интересная, но… (смеется). Чтобы не уйти из авиации, мы, будучи студентами, постоянно подрабатывали: то грузчиком на хлебозаводе, то сборщиком цветных телевизоров, то ремонтником кровельных крыш или мойщиком окон. Всего и не припомнишь… А вечерами – в институт, Ракетно-космическая факультативная группа… Интересно было очень. До глубокой ночи мы засиживались в общежитии за чаем в концептуальных спорах о настоящем и будущем авиации и космонавтики. Тем не менее проза жизни такова, что, к сожалению, из нашего выпуска практически никто не остался работать по специальности. Правда, некоторые оседали в Москве по-иному: фиктивный брак, например. Но меня это не прельщало.

- Значит, Паратова с его женитьбой на богатенькой, из тебя не получилось.

- И графа Монте-Кристо тоже… (и опять смеется). И я вернулся в Читу.

Мантра

- Ты – верующий?

- Да, но не сильно воцерковленный. Хотя храм посещаю часто, сына водим. Читаем духовную литературу. Крестили меня во Львове, в возрасте полутора лет, спасибо бабушке.

- А тебе еще приходилось снимать в монастырях?

- Чтобы внутри снимать – нет. Но когда я был в Германии в прошлом году, я заехал в немецкий город с большими русскими традициями - Баден-Баден, там есть православный монастырь. Жаль, не попал внутрь. Но я отснял его со всех сторон, и поймал интересный момент: подъезжает к ограде монастыря черный автомобиль представительского класса, из него выходит молодой человек, и - на колени. Молится, молится, молится… Поднялся и - поехал дальше. Центр города, Германия. А у него так непоказушно было. Искренне. Как-то непривычно. У нас на службу ходят утром, вечером. Но такого, как там, я видел у нас не часто. А монастыри снимать… Когда я снимал буддийские святыни для проекта «Мантра», я однозначно рассчитывал эту тему продолжать, но уже в православии. Хотел с крестным ходом на Иргень идти. Хотел храм в селе Калинино снять. Церковь, конечно, в ужасном состоянии сейчас, и я мог бы сделать ночные съемки: небо, звезды и на этом фоне храм, как остов… Можно было бы. Но если посмотреть серьезно на такие съемки, это может произвести удручающие впечатление: Буддийские монастыри, они красиво ухоженные. А у нас – к сожалению, подчас картина скорбная.

А «Мантру» я выставлял в Германии, в прошлом году. Двадцать фотографий большого формата. Я выставил ее в Касселе, попросили оставить, в январе она была уже в Лейпциге, потом – в Варшаве.

- И как?

- Немцам было интересно, у них глаза на лоб лезли. Для них это экзотика. Спрашивают: «А где это? Где это место?» Показываешь на карте Алханай, они: «О-о-о!» Они вообще не представляют, что здесь есть жизнь какая-то.

Фотошкола

- Уже четвертый год ведешь свою фотошколу. Это потребность или коммерция?

- Конечно, потребность. Мой план в том, чтобы попытаться поднять уровень массовой и любительской фотографии в Чите до хотя бы иркутского уровня. Чтобы можно было организовывать серьезные творческие тематические выставки. Именно поэтому я стараюсь на занятиях привить студентам понимание того, о чем я уже говорил выше: «как, что и зачем?», причем последнее – самое главное: ЧТО и ЗАЧЕМ снимать? Это же главные вопросы для творческого фотографа, на самом деле. В конечном итоге, фотография – это не камеры, объективы и вспышки. Это, прежде всего, мысль, философия, взгляд на мир через призму собственных переживаний...

Разбирая на занятиях технические аспекты работы с камерой и светом, я стараюсь, если хотите, опять СПРОВОЦИРОВАТЬ студентов на более четкое понимание того, что их развитие как фотографов – исключительно в формировании художественного вкуса. Не в разговорах о фототехнике и покупке приспособлений и объективов. Нет. Это как раз – очень просто: купил дорогой объектив, и – сразу почувствовал себя великим творцом… Но если человек еще не сформировал свою визуальную культуру (а так бывает с начинающими фотографами), то это часто выражается в его фотографиях: картинка - красивая, а содержание – слабое. В наше время рафинированно красивой картинкой уже никого не удивишь. В картинке должен быть некий дискусс. Спор. Смысловой контраст. Рассказ, если хотите. Настоящая арт-фотография должна человека заставить задуматься, заглянуть в себя: смотришь, и у тебя по спине озноб. К этому надо стремиться.

- Кстати, был озноб. Лично у меня. На твоей выставке прошлой осенью, где работы из Германии. Там и кошка, и девушка с кружкой для пожертвований, и молодой человек на мосту в предзакатное время. Тишина, покой. Гармония человека с природой. Такое редко чувствуется. А еще одна фотография: мужчина, а мимо него проходит девица – такая вся… А ему уже за полтинник… И он смотрит и во взгляде сожаление: все мимо меня, и вообще – жизнь проходит.

- Горе у него такое… Я, кстати, запомнил лицо этого горюющего немца… Как ни странно, физиономически он очень похож на обычного русского мужика… Вот так и получается – где горе и переживания, там непременно «русское лицо»…

- В стиле Harcourt работаешь?

-Да, есть такая мечта: хочу поработать с портретом в стиле Аркур (стиль появился в 30-е годы прошлого века во Франции). Есть такая студия в Париже «Harcourt», там позировали Сальвадор Дали, Марлен Дитрих, Бриджит Бордо… Во Франции говорят: «Ты не актер, если не имеешь портрета от студии «Аркур». Технически - это классический черно – белый портрет, но отличительные особенности снимков – в непревзойденной мягкой тональности и сложно, тонко и выверено установленном студийном свете. Это трудно. Но такие портреты имеют свой собственный совершенно неподражаемый стиль… театральный…

- А кого снимать будешь?

- Читинцев. Сильных личностей. Известных и не очень. Эта галерея – собирательный портрет нашего современника. Это проект – где черно-белый портрет и список из двух-трех вопросов… Если будет выставка, то будут там эти вопросы- ответы…

- Какие?

- Мировоззренческие, но простые… В чем смысл жизни, например. Просто интересно кто есть кто.

- Я даже предполагаю, кто придет. Ты и вправду – провокатор! Теперь понятно: ты не уезжаешь, а въезжаешь в другую для себя жизнь. Перещелкнул еще раз?

- Возможно… В общем, надо жить и делать дело здесь, а не где-то там…

Ирина Жигулина