Как авантюрист из Забайкалья императора напугал

В 1832 году мелкий сибирский чиновник Роман Медокс по-настоящему напугал императора Николая I, сообщив об обширном общероссийском заговоре, центр которого находился в забайкальском Петровском Заводе, в котором отбывали каторгу декабристы.

Имени этого человека сегодня не найти ни в «Энциклопедии Забайкалья», ни в экспозиции музея «Церковь декабристов» в Чите, хотя он в свое время был не просто известен, но и знаменит. В конце ХIХ века его биография была даже помещена в знаменитый «Энциклопедический словарь Брокгауза и Эфрона». В наше время эта личность вновь привлекла к себе внимание. Так, в 2004 году Роман Медокс был включен в книгу «100 великих авантюристов», изданную в Москве. «Игрок, самозванец, провокатор, он, как гоголевский Хлестаков, «сам забывает, что лжет, и уже сам почти верит тому, что говорит». Дарования, щедро отпущенные ему природой, обращены исключительно на аферы. И хотя Медокс разменялся на мелочи, размах и замыслы его провокаций дают все основания считать его крупным авантюристом», - писал о нем один из современных авторов.

Но начинал свои авантюры Медокс с исключительно патриотическими целями.

Патриот или авантюрист?

Наиболее подробно об его первой авантюре рассказал в сентябре 2012 года Рафаел Айрапетян в журнале «Вокруг света».

«Портретов Медокса-младшего не сохранилось, - писал этот автор, видимо, не зная, что они все же были, - но мы можем нарисовать его в своем воображении, воспользовавшись подробным описанием, составленным бывшим московским губернатором Федором Ростопчиным (тем самым, что сжег Москву): «Ростом два аршина семь вершков (1,7 м), лицом бел, худощав, волосы на голове и бровях белокурые, глаза серые, от роду ему лет двадцать. Говорит по-французски, по-немецки, по-английски и хорошо по-русски; заикается». «Воспитывался в Петербурге, - продолжает Ростопчин. - Отец его имеет жительство в Тульской губернии, в селе Притыкине Каширского уезда, но сына он за распутство у себя не держит. Сын же был писарем при полиции. Определился унтер-офицером в какой-то армейский полк, бывший в походе во время последней войны с Швециею в Финляндии (1809. - Р.А.). Оттуда, по-видимому, утек, и… при наборе Московской военной силы (август 1812) пристал к формирующемуся полку в Дмитрове, коего шефом был… князь Касаткин, у коего Медокс, взяв 200 р. для доставления его людям, пропал из Тарутина, и здесь его до сих пор нет...» Правда, Ростопчин заблуждался, Роман Медокс в октябре 1812 года оставил Тарутинский лагерь, прикарманив не 200, а 2000 рублей, выданные ему на хозяйственные нужды. Что подвигло его на это? Банальная ссора с полковым командиром, авантюристические наклонности или же им двигали благородные чувства? Документы, по которым восстанавливалась эта история, показывают, что в его поступках смешалось все».

Ну, а дальше все было как в написанной позже пьесе Николая Гоголя «Ревизор». На прикарманенные деньги юный патриот заказывает у портного мундир поручика лейб-гвардии (войск, предназначенных для охраны коронованных особ) и под именем флигель-адъютанта конногвардейского поручика Романа Михайловича Соковнина, адъютанта министра полиции Александра Балашова, отправляется по подложной подорожной на юг России, в город Георгиевск, бывший тогда центром Кавказской губернии - Кавказской линии.

Все документы были подделаны им самим, в том числе и особая инструкция от имени военного министра, дававшая ему самые широкие и неопределенные полномочия для действий на Кавказе от высочайшего имени. При этом юному герою было в тот момент всего… 17 лет.

По пути на Кавказ он в разных городах у местных властей собрал дополнительную сумму. Прибыв на место, попросил вице-губернатора Петра Врангеля помочь ему срочно сформировать сотню из кавказцев, чем тот энергично и занялся. Дальше липовый поручик потребовал выдать ему 10 тысяч рублей ассигнациями и две тысячи серебром. Запрос поступил в Казенную палату, и… дотошные чиновники палаты обнаружили, что представленные документы – фальшивки. Несмотря на это вице-губернатор настоял на выдаче денег. И все полученные 10 тысяч Медокс потратил на создание горского ополчения.

Но пока шло это непростое дело, Отечественная война 1812 года завершилась. И в феврале 1813 года арестовали Медокса - чиновники из палаты все же сумели добиться своего. Самозванца доставили в столицу и доложили о нем императору Александру I. Непонятно почему победитель Наполеона сильно разгневался и велел посадить юного авантюриста в Шлиссельбургскую крепость и содержать в самых строгих условиях. И просидел Роман Михайлович в этой тюрьме целых 14 лет.

Странная благодарность

Освободили его уже после смерти Александра I. Он был выпущен под надзор полиции благодаря декабристам. Просто не хватало камер для размещения тех, кто был арестован в связи с восстанием на Сенатской площади 14 декабря 1825 года. Уже поэтому он, казалось бы, должен был благодарен декабристам. Но, похоже, после 14-летнего тюремного сидения это был уже другой человек, поставивший себе цель любой ценой вернуться в высшие круги общества.

В одной из современных энциклопедических справок сообщалось, что Медокс в «1825 г. был сослан рядовым в сибирские батальоны; позже состоял преподавателем в Омском кадетском корпусе и занимался геологическими исследованиями, печатавшимися в журналах». Позже обосновался в Иркутске.

Более подробно этот период его жизни был описан историком Исааком Троцким, издавшим в 1930 году монографическое исследование «Третье отделение при Николае I».

«В 1829 году Медокс, в чине рядового, очутился в Иркутске, - писал этот исследователь, - где тогда служил городничим А.Н. Муравьев, осужденный по делу декабристов и затем помилованный, но оставшийся под сильным подозрением и окруженный шпионами. К последним присоединился и Медокс, втершийся в дом к Муравьеву, прикинувшись влюбленным в сестру его жены. Наблюдая за Муравьевым и его домашними, Медокс заметил, что они поддерживают нелегальные сношения с Петровским заводом, где находились осужденные декабристы. Донеся об этом в III Отделение, Медокс решил продолжить деятельность такого рода и в 1832 году соорудил провокацию большого масштаба».

«Тлели, но не горели»…

Успеху задуманной Романом Медоксом провокации должны были способствовать два обстоятельства.

Во-первых, сам перевод декабристов из Читы в Петровский Завод. Если в Чите декабристы, до приезда туда некоторых из их жен, еще продолжали пылать революционными идеями, то в Петровском Заводе они уже «потухли». Это из Читы поэт Александр Одоевский писал Александру Пушкину:

Наш скорбный труд не пропадет:

Из искры возгорится пламя

И просвещенный наш народ

Сберется под святое знамя.

Декабристы задумывали побег из Читы в Америку, но все сорвалось.

Во-вторых, серьезным обстоятельством стал так называемый Зерентуйский заговор. В 1827 году бывший поручик Александровского полка, член Общества соединенных славян (одной из тайных декабристских организаций) Иван Сухинов организовал заговор, в который вошло около 20 человек. Предполагалось освободить всех заключенных в Зерентуйском и Кличкинском рудниках, напасть на казармы, завладеть оружием, затем освободить всех ссыльнокаторжных всех семи нерчинских заводов 20 рудников, двинуться на Читу, где после освобождения всех декабристов наметить план дальнейших действий.

Заговорщики были выданы. Сухинов покончил жизнь самоубийством, пятерых расстреляли, нескольких человек наказали плетьми, двоих отправили в Читу. Власти были настороже. Раскрытие заговора ускорило перевод декабристов в Петровский Завод. В августе 1830 года декабристы совершили 46-дневный переход из Читы.

«Петровский завод – большое заселение с двумя тысячами жителей, с казенными зданиями для выработки чугуна, с плавильною, с большим прудом и плотиною, деревянною церковью и двумя- или тремястами изб, - писал декабрист Николай Басаргин, - показалось нам после немноголюдной Читы чем-то огромным».

Вот тут-то, по мысли Романа Медокса, и должен был созреть огромный заговор.

Дело о «Союзе великого дела»

Медокс доложил, что в доме Муравьева ему удалось найти зашифрованные письма от декабристов из Петровского завода и их расшифровать. В итоге ему стало известно, что в империи зреет новый заговор. В обеих столицах действуют отделения нового тайного общества, названного им «Союзом великого дела». Все же нити тянутся в Забайкалье.

И вот тут он пошел на откровенную провокацию. «Для большей важности Медокс, - писал Исаак Троцкий, - следуя своему старому рецепту, сфабриковал по выданному им шифру письмо от имени декабриста Юшневского. В письме этом Юшневский рассуждал о делах нового общества, и важность находки, таким образом, становилась несомненной».

Алексей Петрович Юшневский действительно был видным декабристом и одним из немногих бывших генералов, который полностью разделял революционные идеи.

И начальник III Отделения, граф Александр Бенкендорф, да и сам император Николай I были серьезно обеспокоены. Ведь в 1830 году революции вспыхнули сразу в нескольких европейских странах, включая Францию, в тот же год началось восстание в Польше, откуда вынужден был бежать брат императора Константин, лишь в 1831 году это восстание удалось подавить. Пленных поляков направляли в Сибирь и Забайкалье, а тут эти… декабристы. Как бы чего не вышло. Вот и возникло дело о «Деле».

«Запуганное призраком революции правительство попалось на удочку и после различных прений и совещаний отправило к Медоксу специального посланца, ротмистра Вохина, - констатировал историк Исаак Троцкий. – Тот устроил Медоксу поездку в Петровский завод, где, пользуясь знакомством с женой Юшневского, Медокс должен был вступить в сношения с заговорщиками. Медокс перезнакомился с петровскими декабристами, а по возвращении представил Вохину подробный дневник своего путешествия, конечно, подтверждавший существование заговора».

Тогда же он придумал то, что стало его пропуском обратно в высший свет – «купон» члена «Союза великого дела», который он изготовил самостоятельно. Но об этом ведь никто не знал.

И понеслась…

Вместе с ротмистром разоблачитель заговора отправился ко двору. Начался самый яркий и счастливый период его жизни. Медокса принял сам Бенкендорф. Обласканный шефом жандармов, снабженный немалыми средствами, в сопровождении приставленного к нему генерала Роман Михайлович двинулся в Москву, где при помощи «купона» должен был проникнуть в ряды заговорщиков. И он проник… И начал строчить доносы на ни в чем не повинных людей. Более того, вскоре Медокс женился, причем очень выгодно. Ну, а так как сопровождавший его генерал продолжал приставать к нему с требованиями разоблачений, то он, на все плюнув и прихватив приданое супруги, покинул столицу.

«Похлестаковствовав некоторое время в провинции и истратив все деньги, - не без иронии писал Исаак Троцкий, - Медокс вернулся в Москву, где и был выдан семьею жены. Ему пришлось сознаться в подлогах и вторично надолго осесть в Шлиссельбургской крепости». Гнев императора был страшен. В этот раз Роман Медокс провел в заключении 22 года! И был отпущен на свободу только в 1856 году, после смерти Николая I.

Умер великий авантюрист и провокатор ХIХ века 5 декабря 1859 года в имении одного из своих братьев. Автор из журнала «Вокруг света» Рафаел Айрапетян писал о нем: «Кто-то называет его жизнь нелепой, но едва ли кто мог бы похвастаться столь яркими моментами жизни, наполненной пусть и не всегда законными, но романтичными поступками, которые можно назвать попытками взлета в пространство истории. Как бы то ни было, в истории он и остался».

P.S. Историк Исаак Михайлович Троцкий с начала 1930-х годов стал ученым секретарем Историко-археографического института Академии наук СССР. 15 июня 1935 года ему без защиты (за упомянутую и цитируемую монографию) было присуждено звание кандидата исторических наук, и он был назначен профессором исторического факультета Ленинградского университета. 3 июня 1936 года он был арестован по обвинению в участии в заговоре с целью убийства Сергея Кирова - заговоре, который был придуман в НКВД. Его осудили на 10 лет и отправили в Соловки. Там историк мог сравнить результаты своего исследования с советской реальностью. Это могло иметь опасные последствия. В итоге 10 октября 1937 года его дело было пересмотрено, и 4 ноября того же года его расстреляли. А вот метод, открытый Романом Медоксом - придумывать и разоблачать несуществующие заговоры - власти активно использовали на протяжении еще многих лет.

Александр Баринов