Сотрудники «Экстры» вспоминают новогодние праздники своего детства.

«Закусывать тоже надо с умом…»

Ира, 5 лет

Встречу 1964 года я помню очень хорошо. Накануне мы переехали в новую квартиру. Из барака на окраине города – в двухкомнатную, благоустроенную в самом центре Читы. Именно поэтому 31-го декабря решили отмечать сразу и новогодие, и новоселье. В гости к нам приехали Почечуевы – мамина давняя подруга тётя Маша, её муж дядя Марк и две их дочери - Таня и Галя. Взрослые сразу устремились на кухню – лепить пельмени. Женщины месили тесто, мужчины крутили фарш, предварительно подняв рюмочку: «Ну, за встречу!», мой брат Сергей и его ровесница 12-летняя Таня удалились в маленькую комнату, где начали клеить гирлянды из фольги, а я на правах хозяйки повела Галку к ёлке. Галка была ещё маленькая - всего четыре года, я – гораздо старше, мне было уже целых пять.

А ёлка у нас была необыкновенная: высокая - до потолка, пушистая, нарядная. Папа привёз её накануне, а когда она оттаяла, ёлку засунули в ванную и долго мыли под душем, поэтому запах свежей, чистой хвои стоял по всей квартире. И теперь, взяв свою подружку за ручку, я повела её вокруг нашей красавицы, рассказывая об игрушках – так, как говорили, наряжая ёлку, мои папа и мама.

«Смотри, Галюня, вот грибок-мухомор, он красивый, но ядовитый. Вот огурец-молодец, это мандаринка-нарисована картинка, а вот петушок-золотой гребешок», - щебетала я. На ёлке, увитой настоящими стеклянными бусами (теперь такие днём с огнём не найдёшь) и гирляндами, лампочки на которых папа собственноручно раскрасил цветными красками, были и другие игрушки – свидетели эпохи. И космонавт в скафандре («Галюня, это Юрий Гагарин, видишь буквы на груди – СССР»), и девочка-узбечка с охапкой хлопка в руках, и стахановец-шахтёр с отбойным молотком. «А это, Галя, кукурузка – Никиткина забава», - продолжала я повторять слова родителей.

Игрушка и правда была красивая – жёлто-золотой початок с крупными, выпуклыми зёрнами. Но как раз на кукурузе экскурсия закончилась. «О! Я такую ела, - вдруг воскликнула Галка, моментально наклонила ветку, сунула игрушку в рот и тут же хрум, откусила! Какое-то время мы смотрели друг к другу в глаза. Я с ужасом. Подружка – нет, не с испугом, скорее с удивлением: вкусовые ощущения, видно, были незнакомы. Но из открытого Галкиного рта торчали осколки, и я, наконец, закричала.

На мой крик сбежались все – мамы с мукой на щеках, папы с рюмочками в руках, брат-сестра с бумажными гирляндами на шеях. Тётя Маша поставила Галку на табурет и начала вынимать стёкла из её рта, а мама тем временем отчитывала меня: «Доча, куда ж ты смотрела? Ты ведь старшая…».

Когда чистка завершилась, выяснилось, что моя всеядная подружка умудрилась не получить ни одного пореза! Её утащили на кухню, дали большой солёный огурец – то ли для успокоения, то ли чтобы проверить, защиплет во рту всё же или нет. Мамы лепили пельмени и продолжали охать, папы налили ещё по рюмочке и сказали Галке, что закусывать тоже надо с умом, Серега с Таней пошли клеить гирлянды дальше, а я отправилась на ревизию.

Главный атрибут Нового года был в порядке, только на ветке вместо кукурузы висел золотистый огрызок. Я потихоньку стянула Галкины «недоедки» и на их место повесила другой початок – благо игрушки у нас были парами. Всё! Моя ёлочка вновь была целомудренно красива – игрушки медленно кружились на ниточках, а «дождь» струился блестящими потоками в лучах разноцветных лампочек…

…В этом году ёлку мы наряжали с внуком Гошкой. Игрушек много, среди них и детские, раритетные, которым за полвека.

«Наверх – шары, а пониже – огурец-молодец, гриб-мухомор, чумазый шахтёр, мандаринка-нарисована картинка, девочка-узбечка… Бабуль, а где «Никиткина забава»? – спросил Гошка, не найдя кукурузку. – Вот она, нашёл! Мы её в центр повесим, да? Поближе к жёлтой лампочке…».

Ирина Баринова

«Под Новый год что ни пожелается…»

Надя, 5 лет

Всё начинается, когда в замерзшие окна троллейбуса надышишь «глазок» и через него смотришь на витрины магазинов, которые подмигивают гирляндами, обвешиваются снежинками и прочими праздничными ухищрениями работников советской торговли. Скоро Новый год! И по телевизору в «Спокойной ночи, малыши!» все чаще показывают мультфильмы про Снеговика-почтовика, про Тимошкину ёлку и про Деда Мороза и лето. В детском саду начинаем учить песню «Говорят, под Новый год что ни пожелается…». Репетируем танец с фонариками. Мама вечерами обшивает мишурой белое шелковое платье. Конечно, я буду Снежинкой, другие ролевые игры для девочек в детсаду не приветствуются. На следующий день - утренник, и дома я стою с торжественным видом, пока на меня осторожно надевают хрустящее, искрящееся платье. Оно прохладное, колется и в данный момент воплощает для меня весь Новый год вместе взятый.

В саду мы водим хоровод, танцуем, поём песни и долго кличем дедушку Мороза, так как елка без него никак не хочет зажигать огни.

Входит Дед Мороз, стучит посохом и - бинго! - хвойное начинает переливаться всеми цветами радуги. Весело! А ведь впереди еще подарки.

Каждому вручают по кулечку конфет с непременным мандарином внутри. И я, как и многие советские дети, на всю оставшуюся жизнь впечатаю в память этот аромат - шоколадно-цитрусовый - под биркой «Запах Нового года».

Мы живем в деревянном доме, печка, кот, но у нас тесновато. Поэтому не ставим большую елку, баба Маня всегда наряжает маленькую искусственную, и к ней даже есть специальные малюсенькие игрушечки. Я знаю, мы встретим Новый год с бабушкой и ее подругой, а родители уйдут к друзьям. Зато утром, когда я проснусь, под моей подушкой будет подарок! Самое удивительное волшебство из детства - потому что перед сном я строго проверяю: нет ли подарка? Нет. А утром - пожалуйста! Как вы это объясните?

Утром бабушка входит из сеней, пуская в избу морозный пар. - Проснулась? - спросит. - А я блинов напекла! И вот я уже сижу за дымящимся чаем, подобрав под себя ноги в шерстяных носочках, смотрю черно-белый «Огонек» с красивыми артистами, Пугачевой, Леонтьевым, Лещенко. Блины, конфеты, мандарины… А впереди еще целый и такой новый год. Впереди еще целая жизнь.

Надежда Шайтанова

«Новый год требует жертв»

Новогодние праздники у любого ребенка ассоциируются с волшебством. И, кажется, что ну не может быть, чтобы какое-то желание не исполнилось. Я верю в это до сих пор, потому что однажды произошло чудо.

К новогодним утренникам у меня всегда были костюмы. В глубоком детстве - детсадовские годы, младшеклассные - сколько себя помню, всегда была снежинкой. Данный костюм не требовал особого антуража: белые колготки да белое платье, которое мама щедро обшивала колючей мишурой. Но в пятом классе, нам, уже таким повзрослевшим, разрешили костюмы на свободную тему. И тут мама приуныла: на дворе начало 90-х, ее только что сократили с работы, почти в каждой семье настали по-настоящему трудные времена. Даже сами подарки на предприятиях были отменены - сладостей и конфет достать было практически невозможно. Я понимала, что максимум, что можно придумать - это обшить мое единственное нарядное, хотя уже изрядно потрепанное, платье блестками. Но Новый год - это ведь не время уныния. Это время воплощения и созидания! И мама решительно сняла наши дорогие шторы - шелковые, ярко-желтые, привезенные отцом из заграничной поездки в Сингапур - и сказала: «Танюша, мы тебе такой наряд сошьем - все просто обзавидуются!»

Для ребенка, неизбалованного роскошью, это были магические слова.

Мама заказала в ателье платье до пят, а к нему плащ-шлейф с огромным капюшоном, как у принцессы из любимой мною до сих пор чешской сказки «Три орешка для Золушки».

А еще мама вырезала мне карнавальную маску-очки, обклеила ее фольгой от брикетов грузинского чая и накрутила кудри. При ходьбе легкий шлейф поднимало за моей спиной, словно крылья, а капюшон раздувался, точь-в-точь, как у Золушки!

В тот год я произвела фурор на новогодней елке в школе. Сначала меня никто не узнавал, что мне жутко льстило, а потом все с нескрываемой завистью осматривали мое платье. Его я надевала на новогодние елки четыре года подряд. Мама просто меняла концепцию всего наряда: пришьет по горловине и по подолу цветы из капроновых лент - и вот я Королева цветов, сделает пышные гипюровые рукава-буфы, под юбку соорудит проволочный каркас, обмотает толстую спицу фольгой - и вот я Сказочная Фея, украсит волосы и платье желтыми и оранжевыми кленовыми листочками, вырезанными из альбомных листов - и перед вами Королева осени. С мамой мне повезло - она всегда умела дарить мне радость и учила верить в чудеса. Как-то я, уже взрослая, вспомнила про те желтые шторы: «Не жалко было?». Она сказала: «Очень жалко. Жалко, что у меня не было еще нескольких таких штор - я бы тебе таких нарядов напридумывала!»

Татьяна Белокопытова