«Федеральный Лазуткин» и «армия красных маек» - Елена Лапа об образовании

Может ли человек, в руках которого находятся бразды правления, «притормозить» спорные реформы в доверенной ему сфере или уже запущенный процесс нельзя повернуть вспять? Станет ли отставка Дмитрия Ливанова с должности министра началом «разЕГЭизаци», а назначение Ольги Васильевой на этот пост – переходом от «оказания образовательных услуг» к обучению и воспитанию молодежи? Впрочем, так ли важно, что преподают в школах и вузах, на фоне тенденции к самообразованию? Своей точкой зрения на эти вопросы в начале нового учебного года с «Забмедиа» поделилась директор Читинского филиала РАНХ и ГС Елена Лапа.

Ливанов оказался «двоечником»

- Каковы на Ваш взгляд, причины отставки Дмитрия Ливанова?

- Он был «федеральным Лазуткиным» - то есть таким же проводником непопулярного в народе процесса модернизации, как предыдущий забайкальский министр здравоохранения. Это подтвердили исследования ВЦИОМ, по результатам которых в первом полугодии 2016 года Дмитрий Ливанов оказался в самом низу рейтинга своих федеральных коллег, получив от россиян «двойку» - 2,72 из 5 баллов. Проблем в образовании много и все их вменяли в вину Ливанову, хотя я, работая в данной сфере, прекрасно понимаю: не то чтобы он единолично, но даже все министерство не может нести ответственность за накапливавшиеся годами промахи и сложности.

- Чем же он так «разозлил» людей?

- Ливанову приписывают 10 непопулярных мер, принятых на всех уровнях образования – от начальной школы до академической науки. Остановлюсь на трех, касающихся наиболее широких кругов населения. Первая - поддержка единого государственного экзамена. Министр вступил в должность в то время, когда ЕГЭ уже шагал по стране, но вызывал сильный негатив укреплением этого процесса.

- Вы тоже скептически относитесь к ЕГЭ?

- ЕГЭ нельзя оценивать однозначно. У этого экзамена много «плюсов». Самые важные, на мой взгляд, - возможность, не выезжая из региона, поступить в любой вуз страны на основе полученных оценок, занесенных в общероссийскую информационную базу, а также уменьшение коррупционной составляющей при приеме в учебные заведения.

Но, безусловно, есть и «минусы». Основной - учителя поставлены в зависимость от результатов ЕГЭ. При этом не учитывается, что не только сами учащиеся обладают различными способностям и социальным статусом, они из разных школ – с углубленным изучением предметов и общеобразовательных, из разных регионов и районов этих регионов. Понятно, что дети, чьи родители смогли отдать их в гимназии или в престижные школы, водить на дополнительные занятия или нанять репетиторов, напишут единый экзамен лучше. Многие утверждают, что при переходе в 9 класс, им открыто говорят: «Хотите хорошо сдать ЕГЭ - нанимайте репетитора, потому что учитель не может одинаково обеспечить всем детям получение высокого балла».

- Считаете, что образование в СССР было качественнее современного?

- Если говорить о фундаментальности знаний, то да. И это можно наблюдать на примере людей старшего поколения – несмотря на то, что многие не имеют высшего образования, они грамотнее молодежи, обладают более прочным запасом базовых знаний, умеют устно и письменно выражать свои мысли.

В советское время предполагалось, что ребенка в начальных классах научат читать, считать и писать. Не было такого разнообразия предметов, как сейчас и основным из них уделялось больше времени. Я не говорю, что какие-то современные дисциплины неважны или не нужны, но их, может быть, стоит вынести на факультативы? В младшей школе можно было бы делать упор на общие знания, а со средней ввести профилизацию.

Так, раньше в школах иностранные языки преподавали с пятого класса. Сейчас - со второго. И Ливанов предложил, чтобы, начиная с текущего года, во всех школах изучали по два дополнительных языка. Нам, в регионах, понятно, что не во всех районах один-то иностранный язык есть кому вести, а если и есть, то многие учителя никогда не общались с его носителями. В этом плане я полностью согласна с Андреем Громыко, что лучше грамотно говорить только на родном языке, чем коверкать три иностранных. Можете не верить, но у нас на первом курсе иногда студенты по слогам читают. И это дети не из глубоких деревень, а читинцы.

- Тем не менее, они тоже набирают достаточно баллов, чтобы сдать ЕГЭ и быть зачисленными в вуз...

- Чтобы сдать ЕГЭ, не надо быть семи пядей во лбу. Наряду с этим современной системой образования утрачен целый ряд важных факторов. Например, сильно снизилась самостоятельность школьников. Одна из причин - сегодня в начальной школе предполагается участие родителей в подготовке домашней работы. Поэтому многие мои знакомые со страхом ждут нового учебного года, предвкушая бессонные ночи над тетрадями. Некоторые задания для младших классов прямо в условии указывают: «вместе с родителями» сделайте то-то и то-то. Таким образом школа компенсирует свои недоработки. Страдает и трудолюбие. Большое количество тетрадей на печатной основе, помимо того, что требуют значительных финансовых затрат при их приобретении, отучают детей писать от руки. Раньше школьники больше конспектировали, строили чертежи, теперь достаточно тупо поставить крестик напротив верного ответа. В результате обнаруживается, что многие выпускники, получив довольно высокие баллы по ЕГЭ и поступив в вуз, не готовы к самоподготовке, не могут записывать лекции за педагогами и начинают не успевать по предметам.

- Вы упомянули три «ошибки» Ливанова. Какова, на Ваш взгляд, вторая?

- Слияние и ликвидация вузов в стране. Процесс объединения затронул и наш регион – так появился Забайкальский Государственный университет в его сегодняшнем виде. Я, выпускница ЗабГГПУ, на тот момент как раз работала в ЗабГУ и прекрасно видела, что это два совершенно разных вуза с абсолютно непохожими традициями, коллективами, внутренней корпоративной культурой… Не сравниваю, какой из университетов лучше, какой хуже, но, по моему мнению, после слияния гуманитарное, педагогическое образование региона многое потеряло. Надо отдать должное ректору Сергею Иванову и ректорату, представленному 50/50 из сотрудников обоих образовательных учреждений - все вопросы рассматриваются объективно, но я считаю, что того педобразования, которое было в Забайкальском крае до этого объединения, уже никогда не будет.

Если говорить в масштабах страны, то есть такой «принцип эскадры», гласящий: «общая скорость эскадры определяется скоростью самого тихоходного корабля». И все должны четко понимать: присоединение слабого вуза к сильному, слабого сильным не делает. Конечно, России необходимо попадать в рейтинги лучших вузов мира, но у нас есть выдающиеся учебные заведения с хорошей материальной базой для проведения исследований, а искусственно притягивать к этому процессу все институты и университеты, устанавливая им общий показатель эффективности, на мой взгляд, не надо.

Это ведь, прежде всего, дополнительная нагрузка на преподавателей, от каждого из которых требуют и научных статей, и внедрения инноваций, и крепких знаний студентов... Но я считаю, что необходимо не «ровнять всех под гребенку», а ввести разные статусы для педагогов, которые будут предполагать различные требования. Если один хочет преподавать и заниматься наукой, ему, например, надо присвоить статус «преподаватель-исследователь». Другой желает остаться просто «преподавателем» или стать «преподавателем-методистом». Тогда можно было бы в полной мере говорить о реализации педагогического призвания.

Другая сторона – ликвидация. Ливанов гордо говорил, что за последние два года министерство добилось закрытия 1,5 тыс вузов. Может быть, не все из них соответствовали требованиям качества предоставляемых знаний, но, по-моему, это не тот показатель, которым может гордиться министр образования. Вот если бы он сказал, что мы закрыли 1,5 тыс тюрем, потому что некого туда сажать, или 1,5 тыс детских домов, потому что никто не бросает детей, или 1,5 тыс домов престарелых, потому что все старики живут в семьях! Мне кажется, надо было жестче подходить при выдаче лицензий, а то получается: мы сначала расплодили эти рыночные учреждения, а потом оказалось, что они не соответствуют.

- Что Вы имели в виду под третьей непопулярной мерой Ливанова?

- Превращение процесса обучения в «оказание образовательных услуг». Руководители школ и иных образовательных организаций все больше становятся хозяйственниками. Это связано с прохождением учебными учреждениями аккредитации и подтверждения лицензирования, в рамках которых проверяются не содержание образовательных программ, наличие и уровень кадров, и даже не показатели успехов обучающихся, а соответствие помещений СанПиНам и ГОСТам. И директора стали заложниками требований по улучшению материальной базы, из-за несоответствия которой в стране уже закрылось множество школ. Чтобы избежать их участи в условиях недостаточного финансирования, руководитель образовательной организации должен быть талантливым менеджером. Не могу сказать, что государство в этом вопросе бросило директоров и ректоров на произвол судьбы – им предоставляется возможность бесплатно отучиться управлению в сфере образования по федеральной программе, но и не считаю, что когда голова руководителя в большей степени занята такими вопросами, это положительно сказывается на уровне предоставляемого образования.

Здесь еще играет роль и личность директора или ректора. Педагогам со стажем, «педагогическому бессмертному полку», как я их называю, нелегко смириться с новыми требованиями, а молодые кадры набрать сложно из-за маленькой зарплаты. Получается, что и те и другие уходят от классной доски, следуя совету премьер-министра РФ Дмитрия Медведева, зарабатывать деньги своим умом. Одни «пробуют на вкус вольные хлеба» – занимаются репетиторством, другие просто меняют область деятельности – преподаватели русского языка устраиваются корректорами, экономики и математики – в банковскую сферу. А когда понимают, что платят на пусть и нелюбимой работе больше, требуя при этом меньше, то в классы и аудитории уже не возвращаются.

Процесс не остановить

- Чего Вы ожидаете от нового министра образования Ольги Васильевой?

- Я представляю вуз, в котором Ольга Юрьевна с 2002 года являлась заведующей кафедрой религиоведения и межконцессионных отношений. Много раз слушала ее в Москве. Производит впечатление очень образованного человека, при этом умеющего хорошо «держать удар». Прошла все ступени профессии - работала в школе, сейчас преподает в Сретенском духовном училище, много лет отдала РАН, кроме того, у нее уже есть управленческий опыт. Васильева видится многим людям консерватором, но, в моем понимании, это хорошее качество, означающее, что человек будет бережно относиться к положительному опыту. Новый министр это уже подтвердила, сказав, что прежде, чем принимать решения в доверенной ей сфере, изучит наработанную практику и сохранит самое лучшее. Многие ждут от Васильевой возвращения от «оказания образовательных услуг» к обучению и воспитанию, считают, что она сможет привнести некую духовную и патриотическую составляющую в этот процесс. Думаю, это было бы неплохо, потому что в последнее время школа несколько ослабила данные позиции.

- Министр уже сделала некоторые обнадеживающие заявления относительно ЕГЭ, как считаете, может ли она вернуться к «традиционному» образованию?

- Здесь дело даже не столько в том, какие решения принимают руководители отрасли, а в том, что образование должно идти в ногу со временем и поэтому многие запущенные процессы уже не остановить. Будущее покажет, какой курс развития выберет Ольга Юрьевна. Пока же мне очень нравится, что она назвала приоритетом личность педагога, преподавателя, заявила, что это должна быть популярная профессия.

- Но ничто так не делает профессию популярной, как высокая зарплата...

- Согласна, потому что педагог – это не только миссия и служение, но еще и талант. А талант надо взращивать. И чтобы от педагога требовать выполнения стольких функций, надо создавать ему материальные условия. Самые способные выпускники сегодня идут в профессии, где можно много заработать – в судьи, в прокуроры – но в педагогику тоже должны идти лучшие! Без этого нет будущего. А получается, что молодые учителя, год промучившись за свою зарплату, бегут из школ хоть куда. Чаще всего надевают красные майки и пополняют армию консультантов с высшим образованием - протирают чайники за 15 тыс рублей в месяц и после своих «учительских» считают это отличной зарплатой. Так что повышение уровня жизни педагогов, безусловно, станет одним из «испытаний на прочность» для нового министра.

Самообразование - средство от самообмана?

- Так, если образовательная система несовершенна, может, студентам делать упор на самообразовании?

- Я категорически за получение высшего образования, но считаю, что в наше нелегкое рыночное время к этому надо подходить с умом. Не надо ждать от государственной системы, что после окончания вуза вы стопроцентно трудоустроитесь. Чтобы стать востребованным специалистом, необходимо приложить усилия – параллельно закончить какие-то курсы, приобрести дополнительные навыки. Это общеизвестная западная модель обучения. Да, придется потратить собственные деньги, но это самые важные инвестиции – инвестиции в себя. То же самое могу сказать по поводу практики. К сожалению, сейчас в средних и высших учебных заведениях уменьшился объем практических занятий. В советское время их было несколько видов: ознакомительные, образовательные, производственные и стажерские. Это позволяло формировать у студента реальное понимание того, каких теоретических и практических навыков ему не хватает, чтобы успешно трудоустроиться. Так что я поддерживаю студентов, которые начинают работать по профессии с первого-второго курса, пусть первоначально и на менее квалифицированных должностях.

- То есть, ранняя практика позволит выпускнику вуза соответствовать «главному требованию работодателя»: «нужен молодой специалист с большим опытом работы»?

- Можно сказать и так. Сегодня только ленивый работодатель не обвиняет профессиональные учебные заведения в некачественной подготовке специалистов. Однако, во-первых, среди самих работодателей нет общего понимания необходимого им уровня образования. Так, одни считают бакалавриат либо незаконченным высшим образованием, либо вообще не высшим. Другие требуют диплом магистра, думая, что цель магистратуры - повышение квалификации, когда это - подготовка кадров для научно-исследовательской работы или преподавания. Поэтому получается, что, с одной стороны, высшее образование не гарантирует качественное трудоустройство и хороший доход, с другой - его отсутствие может стать препятствием к определенным вакансиям, потому что не сформирован единый подход на рынке труда.

Во-вторых, ничего не мешает самим работодателям быть «заказчиками» специальностей в ссузах и вузах. Сейчас систему, при которой руководители предприятий и предприниматели будут формировать учебные программы, преподносят как какую-то новацию, но она уже существовала в советское время и прекрасно функционировала. Любой потенциальный работодатель в Забайкалье может пойти в профильное среднее или высшее учебное заведение, обратиться к ректору или с самими учащимися и, уверена, что обоюдовыгодное предложение не останется без внимания.

- Однако часто выпускники думают, что опыт работы им может заменить количество дипломов и стремятся получить уже даже не по два, а по три высших образования.

- Почему-то это так. Но нет гарантии, что стопка дипломов повысит ценность их обладателя на рынке труда. Здесь молодые люди допускают стратегическую ошибку. Вместо того чтобы просто прийти на желаемое место работы и узнать, специалист какой конкретной направленности там нужен, а затем на базе уже имеющегося высшего образования получить профильное на кратковременных курсах, большинство почему-то предпочитает «наслаивать» одно высшее образование на другое. В результате теряет время и все равно работает не по специальности. Ведь сейчас многие работодатели интересуются, не какой диплом у соискателя, а что конкретно он умеет делать. Вот тогда и встает вопрос: проявлял ли студент желание самообразовываться.