ЧП в «пятёрке»: взгляды по разные стороны решётки

Доказанный факт - на новости с негативной окраской люди реагируют более бурно. Подумаешь, где-то построили детский сад, эка невидаль - можно вообще не открывать и не читать, из заголовка и так всё понятно. А вот если кого-то убили, ограбили, изнасиловали, вот тут-то и просыпается вящий интерес. А слово «пытки» так вообще действует, как красная тряпка на быка. Тем более после недавних событий в ярославской колонии, где, по информации СМИ, к осуждённым применялись именно такие меры воздействия. Уже тогда было ясно, как божий день, что это только первая ласточка – после одного инцидента обязательно всплывут аналогичные случаи. События не заставили себя долго ждать – теперь в центре внимания забайкальская колония №5, где сотрудники якобы пошли по пути своих ярославских коллег. Так ли это, разбирался журналист газеты «Экстра» .

Смелые зэки

Сперва в федеральных, а затем уже и в региональных СМИ появилось сообщение о том, что в читинской ИК-5 к заключённым применялись пытки. Дескать, двоих осуждённых, после матча Россия-Хорватия (закончившегося поражением нашей сборной) сотрудники колонии в библиотеке учреждения избивали и пытали электрошокером.

«Все они были в состоянии алкогольного опьянения, а точнее, от них пахло перегаром. Все они были расстроены тем, что российская футбольная команда накануне проиграла Хорватии и, видимо, поэтому решили выместить на мне свою досаду», - говорится в акте опроса осуждённого Александра Нохрина.

На этом уфсиновцы, видимо решили не останавливаться - некоторых пытали в соседних камерах, а когда другие заключённые стали возмущаться – пустили слезоточивый газ.

«…Начали интересоваться, что происходит, кого бьют...», «...у нас началось слезоточение, кашель, в горле горело от газа...», - вторит ему другой пострадавший Евгений Афанасьев.

Да и вообще, говорят осуждённые, жить в колонии невозможно – «полы гнилые, нет вентиляции, кровати сломаны»… И далее по тексту о трудностях быта.

Об этом ТАСС сообщила Анастасия Коптеева - руководитель автономной некоммерческой организации «Забайкальский правозащитный центр». Тут стоит отметить, что свои показания осуждённые дали не ей, а адвокату Алане Семигузовой, которая и общалась с «покалеченными» зэками. По словам правозащитников, они обратились в следственный комитет для проведения проверки. И вот тут у внимательного читателя должен возникнуть первый вопрос – на ответ по запросу любое ведомство отводит себе 30 дней. Как мы видим, срок уже близко. Почему же тогда информацию правозащитники выдают именно сейчас? Не в день «пыток», когда праведный гнев силён, как никогда. И не официальную информацию от СК, на которую они так надеются и которой ждать осталось всего ничего. Возможно дело в том, что они прекрасно знают, что информация не подтвердится, а вот создать общественный резонанс надо. Зачем? Поймёте дальше.

Нестыковочка получается

Для того чтобы детально разобраться в ситуации нужно понимать, как устроена жизнь колонии. Сперва разберёмся в понятиях (но не в «блатных», как вы могли подумать). Для простого обывателя колония и тюрьма – одно и то же. Но разница между этими заведениями весьма существенная – в режиме и в условиях содержания. Комнаты в колониях скорее похожи на барак – длинное помещение, в котором расположены двухъярусные кровати и где осуждённые не отделены друг от друга. Чем-то отдалённо напоминающее детский лагерь. При этом люди могут передвигаться по территории (естественно в рамках режима) – на работу, в столовую и так далее.

Тюрьма – это закрытая небольшая комната, где содержится определённое количество человек. Плотность гораздо выше, чем в колонии. Этим людям еду приносят прямо в камеру, по территории они не перемещаются (исключение прогулка и то по тесному дворику при надзоре администрации), на работу, если таковая имеется, тоже только под пристальным надзором. В той же колонии, нескольких осуждённых могут привести в одно место для трудовых свершений и проводить проверку периодически. Также обитатели тюрем лишены многих послаблений по сравнению с обитателями колоний.

В Забайкальском крае тюрем нет – только исправительные колонии. Исправительные ключевое слово (слышали ли вы когда-нибудь «исправительная тюрьма») – система направлена именно на изменения образа жизни человека, на его социализацию. Тюрьма – это как бы конечная точка, тут только содержатся. Но при том, что тюрем в крае нет, есть такие места как камеры единого помещения камерного типа (ЕПКТ) и штрафной изолятор (ШИЗО). В ЕПКТ содержатся те, кто отказывается сотрудничать с администрацией, злостно нарушает режим и вообще живёт «по блатным понятиям». Говоря простым языком, это первые кандидаты как раз на перевод в тюрьму. В ШИЗО попадают также за различные нарушения. А далее оступившийся может либо вернуться в колонии, либо «уйти» на ЕПКТ. Понятно, что в колониях в общем отбывают наказания далеко не ангелы, что уж говорить про «специальные камеры». Осуждённые, которые пожаловались на нарушение их прав, как раз содержатся в ЕПКТ, то есть те, кто ни при каких обстоятельствах не согласен на сотрудничество с администрацией.

- Многие осуждённые в колониях стараются выйти по УДО, а для этого нужно получить положительную характеристику. Они идут на сотрудничество, им проблемы не нужны. ЕПКТшники – другое дело. «Не по понятиям» сотрудничать с администрацией. Такие как раз и заявляют о нарушении своих прав. Очень странно это у них устроено – вроде как и против закона, а вроде и пытаются заставить его работать на себя. В адрес сотрудников «пятёрки» поступали угрозы о том, что зэки сделают так, чтобы они сами сели. Я считаю, то, что произошло – это как раз часть спланированной акции,- поделился с изданием источник, близко знакомый с ситуацией.

Существует и ещё одна явная несостыковка в показаниях якобы пытаемых осуждённых. Один из них утверждает, что над ним измывались в библиотеке, но здания колонии расположены так, что корпус ЕПКТ и библиотека находятся в разных концах колонии. То есть, чтобы доставить неугодного до места «пыток» нужно было провести его чуть ли не по всей территории. Согласитесь, как-то нелогично получается. Тем более, если предположить, что уфсиновцы хотели провести экзекуцию подальше от посторонних глаз.

Не «ангелы»

А между тем, дело начинает обрастать всё более интересными подробностями. По информации пресс-службы Забайкальского УФСИН сила была действительно применена к некоторым осуждённым. Во время планового осмотра в камерах ЕПКТ сотрудники учреждения обнаружили сквозные отверстия в стенах, которые были проделаны осужденными с целью передачи предметов из одной камеры в другую. После этого некоторые осуждённые, при попытке выдворить их в отдельные камеры для проведения досмотра, отказались подчиниться и вели себя агрессивно. А один даже напал с лезвием от бритвы на сотрудника колонии, нанеся ему ранение. Вот как раз к этим товарищами и была применена физическая сила – загиб рук и наручники.

- Отверстия в стенах между камерами – это проблема, с которой сотрудникам приходится бороться постоянно. Их заделывают – осуждённые их снова расковыривают. Колония – режимный объект, вся «запрещёнка» - сотовые, опасные предметы, наркотики, изымаются. А когда проходит проверка, а она идёт не во всех камерах одновременно, а по очереди, заключённые их перебрасывают друг другу. И вроде бы как в камере уже и нет ничего. Заходят в соседнюю (камеру - прим. ред.), те кидают обратно. Естественно, если отверстие обнаружилось, начинают проверять всех, кто в помещении. Проверят вплоть до полостей в теле, поскольку, как показывает практика, это очень частое место сокрытие предметов. И эта проверка не должна была стать исключением. Это не пытка – всё планово, - рассказал источник в правоохранительных органах.

Вроде бы всё и так уже понятно, но пока прокуратура и следственный комитет не дали свои официальные ответы. Хотя в курсе ситуации они были с самого начала. «Как так?», - спросите вы. Здесь вступает в силу определённый порядок действий, скрытый от посторонних глаз. Дело в том, что в колониях происшествия и акты неповиновения случаются периодически. Если таковой выпал на смену сотрудника, он обязан известить об этом дежурного и сделать запись в специальный журнал. Делается это для того, чтобы после разобрать на специальной комиссии. Зачем? Потому что бунта и беспорядков в колонии никто не хочет. Если мы даже предположим, что некий сотрудник систематически избивает осуждённых, то в итоге это может вылиться в массовые акции протеста. И вот тогда проблемы будут у всей системы. Проблемы, которые никому не нужны.

Также в известность о происшествии сразу ставятся и прокуратура, и следственный комитет с передачей им видеоматериалов. Опять же в целях безопасности общей системы. Поскольку если один сотрудник действительно провинится, гораздо проще будет наказать его в частном порядке, чем иметь в итоге неприятные последствия для всех. Но, несмотря о заявленном якобы происшествии, наказания от СК и прокуратуры не последовало – да, сила была применена, но правомерно. А чтобы сделали вы, если бы на вас пошёл зэк с бритвой? Вывод обо всём случившимся напрашивается сам собой.

Перейдём на личности

Стоит сказать подробнее и о тех, кто «заварил всю эту кашу». Оба осуждённых, заявивших о пытках, стоят на профилактическом учёте. Один как «лицо, организующее и провоцирующее групповое противодействие законным требованиям администрации», второй - «активный участник группировок отрицательной направленности». Оба молоды, поколение лихих 90-х. Причём один из них освобождается в текущем году. Зачем молодому человеку портить себе жизнь не совсем понятно.

Также не совсем ясны действия юриста Анастасии Коптеевой. В сообщении ТАСС она значится как руководитель автономной некоммерческой организации «Забайкальский правозащитный центр». Но дело в том, что такой организации юридически не существует. Опять же, если человек хочет защищать права осуждённых, то почему бы ему не вступить в общественный совет при УФСИН? Они часто выезжают в колонии, и госпожа Коптеева могла бы лично убедиться в условиях содержания осуждённых, а не приводила бы весьма сомнительные высказывания о том же качестве питания. И не нужен бы был отдельный юрист, чтобы через него разговаривать с осуждёнными – это можно было бы делать лично.

В самом начале статьи мы обещали ответить на вопрос: почему история сплыла именно сейчас и почему обратившиеся к федералам не ждут официальной версии? Дело в том, что не случись ситуация в Ярославле, история с ИК-5 так бы и не увидела свет. После событий в той колонии можно было ожидать начала охоты на ведьм. И пока интернет кипит, и пока история на пике популярности, «слить» информацию федералам – верный знак того, что событие заметят. Почему не дождаться ответа от СК? Может быть потому, что юристы уже знают изначально, что ничего предосудительного они на записях не найдут. А в таком случае уже и новость, не новость - никакого хайпа, господа. Вы скажете, что какая разница, правда о том, что пыток не было, всё равно выплывет наружу. Но вспомните, с чего начиналась статья – людям интересны плохие новости. За продолжением истории будут следить единицы, а, значит, в массовом сознании останется только первый посыл – в Забайкалье пытают заключённых. И неважно, кто и что потом скажет. Первое слово запоминается всегда лучше, тем более, если оно было негативное. Отличный «положительный» имидж для нашего края. Причём на пустом месте.

Анастасия Коптеева. Фото с ее страницы в Facebook

Заб.ру попросил руководителя Забайкальского правозащитного центра Анастасию Коптеву прокомментировать материал.

«Свыше 15 лет наша организация работает по проблемам пенитенциарной системы. В ежедневном рабочем режиме стекается информация по наиболее острым проблемам в неволе – от неоказания адекватной медицинской помощи до условий содержания и отбывания наказания, - сказала она. - В воскресенье, 8 июля 2018 года, поступил сигнал о неправомерных действиях сотрудников исправительной колонии №5 к осужденным. С целью подтвердить либо опровергнуть информацию правозащитный адвокат Алана Семигузова 10 июля подала письменный запрос на имя начальника ИК-5 с просьбой разрешить ей пройти на территорию колонию к осужденным с фотоаппаратом с целью зафиксировать возможные следы телесных повреждений.

На следующий день, 11 июля, при личной встрече начальник колонии разрешил защитнику зайти на территорию режимного учреждения с техсредством, но вдруг взял паузу и после стихийного совещания аннулировал свое решение. Уже тогда власти создали препятствия адвокату в полноценной защите доверителей. На сегодняшний день закон допускает пронос и использование в исправительных учреждениях адвокатом при свиданиях с осужденными средств связи, фотоаппаратов, видео- и аудиотехники.

Вместе с тем адвокат настояла на свидании с доверителями наедине и конфиденциально, в ходе которого по закону «Об адвокатуре и адвокатской деятельности» письменно зафиксировала сведения от осужденных в акте адвокатского опроса, где осужденные также просили о защите меня лично и юриста Забайкальского правозащитного центра Романа Сукачева.

На следующий день, 12 июля, совместно с адвокатом мы подали заявление в СУ СК России по Забайкальскому краю о проведении проверки по изложенным в актах опроса сведениях. На личном приеме у заместителя руководителя управления просили оперативно, по «горячим следам» начать проведение процессуальной проверки. В первую очередь зафиксировать телесные повреждения судмедэкспертами.

Вчера защитник Алана Семигузова повторно посетила осужденного Александра Нохрина, у которого на теле после событий 8 июля, остались характерные следы, похожие на следы от электрошокера. Осужденный сообщил, что до сих пор судмедэксперт его не осматривал, а следователь его опросил только спустя несколько дней после подачи нами заявления о возбуждении уголовного дела. Это дает нам основания уже сейчас говорить о низком качестве работы следователя, который теряет драгоценное время для фиксации доказательств неправомерных действий сотрудников ФСИН.

12 июля мы также поставили в известность о случившемся старшего помощника прокурора края по надзору за законностью исполнения уголовных наказаний Сергея Бутылкина, просили срочного вмешательства в ситуацию. Помощник прокурора сообщил, что о случившемся ЧП прокуратура в курсе и проводится проверка. Почему надзирающий орган оперативно не передал информацию о ЧП в колонии органам следствия - риторический вопрос.

С 15 июня 2016 года Забайкальский правозащитный центр прекратил статус юридического лица и по закону продолжил работу в формате общественного объединения. Указание в средствах массовой информации на автономную некоммерческую организацию «Забайкальский правозащитный центр» является неточностью со стороны журналистов. Свою организацию под таким названием я нигде не позиционирую.

Я готова принять официальное предложение о вступлении в общественный совет при УФСИН по Забайкальскому краю на условиях беспрепятственного допуска меня к тем осужденным, посетить которых я посчитаю нужным».