ГОСАРХИВ: Последний генсек

С утра 11 марта 1985 года в радиоприемниках на территории СССР зазвучала классическая музыка. Наученный опытом народ понял – ну все, еще один. И действительно, вечером в программе «Время»  строго одетый диктор Кириллов зачитал сообщение о том, что накануне вечером «советский народ постигла тяжелая утрата». Уже потом остряки добавили к это фразе слова: «Вы, конечно, будете смеяться, но…». Так ушел из жизни генеральный секретарь ЦК КПСС Константин Устинович Черненко. Он стал последним государственным деятелем, которого похоронили в некрополе у Кремлевской стены.

На самом деле уход Черненко был ожидаем на подсознательном уровне – он сменил так же недолго правившего Андропова, и принял руководство страной и партией в 73-летнеи возрасте, а выглядел еще старше, из-за тяжелых хронических заболеваний. Но старая кремлевская гвардия все еще крепко держалась за высшие должности на политическом Олимпе СССР. Потому период с 1982 по 1985 годы в стране стали называть «ППП» - «Пятилеткой пышных похорон».

 Ресурс долголетия

 В эти три года из жизни ушли: член Политбюро и второй человек в нем Михаил Суслов, генсек Леонид Брежнев, член Политбюро и Первый секретарь ЦК Компартии Латвии Арвид Пельше, генсек Юрий Андропов, член Политбюро и министр обороны Дмитрий Устинов, и генсек Константин Черненко. Уже было ясно, что пора брать курс на омоложение руководства страной.

Впрочем, так считали не все. По свидетельству лиц, приближенных к ЦК и опубликованных затем, как мемуары, консервативное крыло делало ставку на Николая Тихонова, занимавшего должность премьер-министра. Но к тому времени ему уже исполнилось 80 лет.  Центристы же колебались между Виктором Гришиным, руководившим московской парторганизацией, имеющим поддержку партийно-хозяйственной элиты и Григорием Романовым, руководящим ленинградским обкомом КПСС, за которого стояли представители военно-промышленного комплекса. Но на Пленуме ЦК КПСС внезапно выступил один из самых авторитетных членов – министр иностранных дел Андрей Громыко, тот самый «мистер Нет». Именно он в своем выступлении навал имя Михаила Горбачева.

 За дверью кремлевской кухни 

Пересказывать биографию Михаила Горбачев смысла нет – она давно опубликована в десятках вариантах. Куда интереснее некоторые подробности, которые привели его на вершину советской партийной иерархии.

Как вспоминал позже сын Андрея Громыко Анатолий в книге «Андрей Громыко. В лабиринтах Кремля», выбор министра иностранных дел пал на бывшего хозяина Ставропольского края потому, что его в своем время приблизил к верховной власти всемогущий хозяин КГБ Юрий Андропов.

Есть версия, что дружба главного чекиста с Горбачевым началась еще в начале 70-х годов. Тогда Андропову случалось отдыхать на здравницах Кубани, и ему запомнился молодой энергичный руководитель, прекрасно разбирающийся в сельском хозяйстве. Позже осведомленность в аграрном сектора Горбачева приписывали его практическому опыту, ведь он когда-то начинал свою деятельность с помощника комбайнера.

А на самом деле, заняв пост первого секретаря Ставропольского обкома, он сделал ставку на обеспечение многочисленных санаториев и курортов для партийной и советской элиты. По личному распоряжению министра сельского хозяйства Валентина Месяца в крае был созданы передовые колхозы и совхозы, получавшие вне лимита технику и финансирование. Для питания высоких гостей производились диетическое мясо, рыба, даже специально выращивались раки. Все это вместе с отборными овощами и фруктами шло на санаторно-курортные столы. Народ в таких аграрных предприятиях работал с удовольствием -  села асфальтировались и обеспечивались газом, молодежь могла учится в техникумах и ВУЗах, а клубы не простаивали с запустении.  Словом, когда Андропов пожелал познакомится с бытом крестьян ставропольщины, он был чрезвычайно доволен увиденным. Именно таким рисовался в представлении лидеров страны развитой социализм. Потому в 1977 году Горбачев стал одним из самых молодых (в 46 лет) секретарем ЦК КПСС, курировавшим сельскохозяйственную отрасль, а через три года вошел в ТОП первых лиц государства – став членом Политбюро.

 Исторический пленум 

До самого последнего момента все были уверены, что место генсека - за Виктором Гришиным. Уж очень большой был у него опыт, который позволил ему благополучно миновать знаменитые «Андроповские чистки» 1983-84 годов, когда на связь первого секретаря московского горкома с верхушкой торговой мафии указывали результаты оперативных мероприятий. Но 11 марта на заседании Политбюро произошло неожиданное.

По традиции, надо было назначить председателя похоронкой комиссии. А по еще одной традиции – этот человек и занимал потом место предшественника.  И вот, когда все уже собрались, Горбачев сел на не место председательствующего, которое полагалось ему в порядке очереди, а скромно, с краю. И на предложение о председателе комиссии повисло молчание. Вот тут-то Виктор Гришин и неожиданно заявил: «Чего медлим? Все же ясно. Давайте назначим Михаила Сергеевича». И тут всех как прорвало…

Историки не исключают, что перед этим историческим заседанием, с Гришиным конфиденциально поговорил Андрей Громыко. О чем шел разговор, уже никто не скажет, но по одной из версий, «Мистер «Нет»» напомнил Гришину о его прошлых грешках. И тот сделал правильные выводы.

Состоявшийся в этот же день внеочередной Пленум ЦК КПСС подтвердил следование традициям – Генеральным секретарем ЦК КПСС стал 53-летний Михаил Горбачев. По сравнению с кремлевскими старцами, он выглядел просто юнцом.

 Глас народа 

Реакцию на избрание Горбачева генсеком в народе можно назвать медицинским термином – «слабоположительной». Во-первых, уровень политической активности народа был близок к нулю – с одной стороны давили идеологические догмы, с другой, определенная материальная стабильность позволяла народу выстраивать личные благосостояния. Ну, а кто хотел - находил выход в возне на дачах, в туризме или бардовской песне, в вечерних посиделках за домино или у телевизоров, а кто и в попивании разных напитков.

На уровне власти в регионах изначально отношение к молодому Генсеку был настороженное. Сложившиеся местные элиты уже не хотели никаких новшеств и пертурбаций, четко следуя канонам аппаратного функционирования. Как сказал тогда один из аппаратчиков читинского обкома КПСС: «Только бы он не начал ничего ломать. Страна не выдержит». Как выяснилось, он был прав.

 Первые шаги 

Это потом будет много всего. «Сухой закон», невиданная популярность СССР в мире, гласность и демократизация, народные депутаты и ГКЧП. Но пока уже следующий, апрельский Пленум объявил курс на перестройку и ускорение. В недрах государственной машины послышались первые ропщущие голоса – это что же, мы 70 лет строили что-то не то, если все придется перестраивать? На это у генсека был готов ответ – предшествующий период правления он назвал «застойным». А затем, с подачи журнала «Огонек», появилось выражение «Эпоха застоя».

А генсек начал набирать баллы совершенно нетипичным для первого лица государства поведением. Он мог приказать водителю остановится, и, к ужасу охраны, запросто выйти на тротуар, чтобы побеседовать с народом. И народ на первых порах был счастлив – он стал считать Горбачева своим в доску, ведь это был первый генсек, который общался простым живым языком, местами путая ударения в словах, с южным произношением звука «г», но зато без всяких бумажек.

Тогда мы еще не знали, что это было начало конца. И что Горбачеву историей была уготована участь стать последним генсеком советской империи.