Дедом Николая Степановича не назовешь. Для 75-ти он дядька еще крепкий. Моложавый и эмоциональный – слезы и смех рядышком. Только слышит плохо. Но вот приладил он слуховой аппарат и начал свой рассказ, иногда словечко круглое вставляя – «ёх-компот!».
Нам собраться – только подпоясаться
Когда началась война, Забираловы жили на станции Толбага Петровск-Забайкальского района. Отец и старший сын на фронт ушли. На матери четверо остались - двухлетний Коля, дочка и еще два сына, чуть постарше. Голодали. Крапиву ели.
- Мать на железной дороге работала, а я, маленький, с кружкой ходил, милостыню просил. За счет дороги и выжили: когда наши ехали с Японией воевать, часто на станции стояли. Подкармливали нас. Отец в Белоруссии воевал, ранен был, вернулся больной. А брат, летчик, погиб под Сталинградом, - вспоминая, Николай Степанович утирает слезы.
После окончания семилетки, мать сказала Коле: «Иди, работай».
- Я ей: «Мам, учиться хочу». И поехал в Хилок, в интернат. За учебу платить надо, а нечем. Директор, чуткий человек, навстречу пошел, сделал так, что платил я «по минималке». В 1959 году в армию призвали, в Среднюю Азию. В Фергане окончил медицинскую школу, поэтому служил четыре года старшим фельдшером. Потом военкомат отправил дальше учиться – в Саратовское военное училище им. Дзержинского, - продолжает Николай Забиралов.
Его имя в Ононском районе старые шофера хорошо помнят – сюда, в районный ОВД, он приехал в 1967 году по распределению после окончания училища. Десять лет Забиралов исправно служил в госавтоинспекции. Окончил Омскую высшую школу милиции МВД СССР.
- В феврале 1977-го меня вызвали в политотдел УВД Читинской области. «На БАМ, - спросили, - поехать хочешь?». «Хочу!», - говорю. А я ведь уже семейный был, двое ребятишек. Ёх-компот, нам собраться – только подпоясаться. Всей семьей и поехали, - смеется Николай Степанович.
Бамовский шофер – водитель особый
Николай Забиралов работал старшим госавтоинспектором в Каларском районном ОВД, потом - начальником отделения ГАИ Читинского линейного ОВД на станции Чара.
- Приехали с одним чемоданом. Жили в балках-времянках, которые насквозь зимой промерзали так, что вода в чайнике в лед превращалась. Мороз 50 градусов. Кто там жил тогда, знает, соврать не даст. В балке пока топишь печь - тепло, перестал топить - замерз. Потом мне маленькую «однюшку» дали, на сваях дом стоял. Позже, когда в Новую Чару перевели, поселились мы в коттедже. Коттедж - одно название, конечно, домик засыпной. Жена в библиотеке работала. Дети учились. Им тоже доставалось: ходили в школу в самый лютый мороз, сидели там одетыми, в валенках, писали карандашом, потому что чернила замерзали. Но школу не пропускали, - вспоминает мой собеседник.
Госавтоинспекция Каларского ОВД обслуживала движение от Хани до Витима. Приходилось много ездить – на его участке был еще и зимник до Могочи, а это 630 километров.
- Всякое было. Замерзали. Машины ломались. Люди трудились на совесть, никто не хныкал и не сачковал. У меня в подчинении пять офицеров было и шесть автодорожников: Слава Лещев и Николай Михайлов из Читы, украинец Виктор Молчанов, Сергей Мику из Молдавии… Коллектив хороший. Мы Чите не подчинялись, только Москве. А водители на дорогах тогда дисциплинированные были - бамовцы ведь! Хотя без штрафов не обходилось. Бамовский шофер – это вообще особый случай. Если водитель проезжал мимо, когда другому нужна была помощь, сразу по трассе молва шла и номер передавался. Потом таких гадов выживали со стройки! А так люди были очень хорошие, со всей страны. Грузины строили Икабью, узбеки - Куанду и Леприндо, эстонцы – Хани. А станция Новая Чара построена казахами и похожа на остроконечную юрту, - рассказывает Николай Степанович.
Печальные истории тоже случались.
- Помню, комсомольцы приехали на стройку. Они на «Магирусах» работали. Таких мощных ярко-оранжевых самосвалов тогда на БАМе много было. Ребятам жить негде, у костра ночевали. Один паренек утром спросонья заскочил в «Магирус», газу дал и случайно своего спящего товарища насмерть задавил. От недосыпа, конечно, от усталости. Но разбирательство было, - вспоминает ветеран.
Кто не вписался - сбегали
Он до сих пор уверен: было что-то необъяснимое в людях, которые строили БАМ. Двери балков не закрывались, нехитрый стол - грибы, голубичное варенье и жареная картошка в сковороде - собирался для каждого гостя. За детьми присматривали не няньки за деньги, а тот, кто был не занят работой. Дружили, несмотря на разные национальности. Угощали своими национальными блюдами, делились рецептами, помогали во всем. Братьями были!
А еще Забиралов уверен, что Новая Чара - это самое красивое место на всей магистрали. Заснеженный Кодарский хребет, чистые реки, тайга и самая северная в мире пустыня – Чарские пески, расположившаяся в вечной мерзлоте.
Конечно, помимо патриотизма и романтики, двигающих людей в те годы, у бамовцев был и чисто житейский интерес - не только увидеть новые края, но и получить благоустроенное жилье, хорошо оплачиваемую работу. И что еще немаловажно - во время тотального дефицита купить хорошую одежду, аппаратуру и получить талон на «Москвич» или «Жигули».
Конечно, добровольцы ехали не только «за идею», не только «за туманом и за запахом тайги», но и «за рублем»: прибавки за счет северного коэффициента прилично увеличивали зарплату строителя БАМа, уровень которой был на 50-60% выше, чем по стране.
- Пока я в районе был, мало получал. Когда в Чару перевели, побольше, конечно. Но деньги нам с неба не падали, и платили на БАМе не всем одинаково. Самые высокие зарплаты получали строители, работавшие на трассе, они укладывали железнодорожное полотно и расчищали просеки. За эту зарплату надо было зимой много соплей поморозить, а летом - комаров своей кровью покормить! Кто не вписался в эту жизнь, сбегали. А я за 15 лет службы на БАМе без зубов остался и оглох на одно ухо, ёх-компот! – Николай Степанович сердится на мой вопрос о зарплате.
Проработал Николай Забиралов на севере до 1992 года. Потом хотел было в Ононском районе обосноваться, где квартира за ним числилась, но местная власть документы на ту квартиру потеряла. Поехал в Читу. Здесь и живут они с супругой, как он говорит – с «бабушкой», Евдокией Георгиевной. Иногда достают награды Николая Степановича – медали «За строительство Байкало-Амурской магистрали», «За безупречную службу в органах милиции» всех трех степеней, юбилейные, нагрудный знак отличника МВД - и молодость вспоминают.
- Мне в августе 75 лет исполнится. Я, конечно, много повидал, но хочу сказать, что те годы - бамовские - мои лучшие годы. Время было не идеальное, но, ёх-компот, тогда нельзя было услышать, что где-то набили морду узбеку, хохлу или грузину. Там была одна национальность - бамовец. Люди в тяжелейших условиях строили дорогу для страны, и они, без всякого преувеличения, герои нашего времени! Уверен, пройдут годы и бамовцам будет дана реальная оценка. Хотелось, конечно, чтобы побыстрей, - завершает свой рассказ Николай Забиралов, который там, на БАМе, поверил в прекрасное будущее.
Справка
На территории Каларского района Забайкалья находится знаменитая вершина - пик БАМ. Ее высота - 3073 метра над уровнем моря. Здесь же на высоте 1316 метров расположена и высшая точка магистрали. На трассе дороги пробито восемь тоннелей, среди них самый протяженный в России - Северо-Муйский тоннель. БАМ пересекает 11 крупных рек, всего на ней построено 2230 больших и малых мостов. Магистраль проходит более чем через 200 железнодорожных станций и разъездов, более 60 городов и поселков.
Байкало-Амурская магистраль (БАМ) - одна из крупнейших железных дорог в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке, длина которой 4324 км. Она проходит по территории Иркутской и Амурской областей, Забайкальского и Хабаровского краев, Бурятии и Якутии. И хотя строительство магистрали началось еще в конце 30-х годов, основные работы развернулись 40 лет назад - в 1974 году, когда Байкало-Амурскую железнодорожную магистраль объявили Всесоюзной ударной комсомольской стройкой.
«Серебряное звено», первый рабочий поезд. 7 ноября 1983 г., ст. Чара. С госавтоинспектором Б. Герасимовым.
«Золотое звено». 1 октября 1984 г., ст. Куанда. С участковым милиционером С. Белобородовым и инспектором уголовного розыска Н. Садковским.
Николай Забиралов, Новая Чара, 1992 г.
