27 января - Международный день памяти жертв Холокоста
Конечно, я доставила ей беспокойство – Розе Михайловне Родиной 88 лет, она лежит в больнице, а тут я с расспросами. Конечно, разбередила душу – ее юные годы были наполнены столькими горестями, что вспоминать их тяжко, но и забыть нельзя.
Дочь «врага народа»
Розалия Урицкая-Данович жила в Бердянске – маленьком провинциальном курортном городке на Украине. Азовское море, сады, виноградники. Город многонациональный: русские, греки, болгары, немцы, но большая часть населения – евреи. Отец, Исай Маркович Урицкий-Данович, еврей, был инженером на Первомайском заводе – бывшем знаменитом Крекинг-заводе. «Это был очень умный, интеллигентный человек. Жили мы очень хорошо, в достатке. Ходили в театр, где у папы была своя ложа. Я рано научилась читать, учила языки, занималась в частной школе балетом. Мама, Лидия Александровна – русская красавица. На дом приходил парикмахер – маме прически делать, ко мне – гречанка, учительница музыки. И домработница была. Поэтому, так устроена жизнь, было и много завистников», - рассказывает Роза Михайловна.
Отца арестовали 4 ноября 1937 года. 11 декабря он был обвинен в шпионской деятельности, а уже 19 декабря - «оперативно» - расстрелян в Днепропетровске. О том, что Исая Марковича нет в живых, семья узнает только через 22 года, когда получит постановление о реабилитации «посмертно». А пока предстояло жить – без отца и привычного достатка, в унижении и страхе.
По городу прошли митинги и собрания. Еще недавно уважаемого инженера проклинали и требовали расстрелять. От них отвернулись все, даже родственники отца. Каково жилось 12-летней еврейской девочке с клеймом «дочь немецкого шпиона»? С чувством страха Роза Михайловна знакома не понаслышке. «Ее отец – враг народа, значит, и она – враг!», - говорили родители бывших подруг. «А что он плохого сделал, чтобы стыдиться за него? Отличный работник, хороший семьянин. Что он сделал такого – никого не убил, не ограбил. Я не могла этого понять. Но надо было молчать. Надо было терпеть. И я терпела. Когда отца арестовали, мама была беременной. Сестра, Марленочка, родилась 1 апреля 1938 года», - вытирает слезы Роза Михайловна.
Так в семье появилась вторая дочь «врага народа».
«Жидовка, тебя еще не расстреляли?»
«Вечером 21 июня 1941 года мы были в театре. Даже название спектакля помню – «Стакан воды». Наутро – война, - вспоминает женщина. - Очень быстро распространялись слухи: люди говорили, что немцы расстреливают евреев, коммунистов. Но многие в это не верили. Помню, Карпов был сосед, еврей, он говорил: «Меня не расстреляют, меня советская власть обидела, раскулачила, мне нечего бояться….».
Среди пожилых евреев, переживших первую мировую войну и еврейские погромы гражданской войны, существовало мнение, что все «как-нибудь, да обойдется». По крайней мере, без предвзятого отношения к национальности. Это заблуждение оказалось для многих смертельным.
Чтобы попасть на поезд, надо было получить разрешение на эвакуацию. Его давали рабочим эвакуируемых предприятий, членам семей командиров, работников аппарата, сотрудников госбезопасности. Тем не менее, те, у кого были деньги и связи, уезжали.
Составы ехали на восток под постоянным обстрелом противника. А те, кто пытался эвакуироваться пароходами на Ейск, погибали под бомбами немецких самолетов. Еще долго местные жители вылавливали погибших из вод Азовского моря, находя среди мертвых родственников и знакомых.
«Помню первую бомбежку, когда налетели немецкие самолеты. Потом бомбили по ночам. Мы тоже попытались уехать, наняли какую-то бричку. Ехали, а немцы расстреливали все движущееся по дороге. Пули свистят, а мама нас собой закрывает. Прятались в виноградниках среди уже поспевшего знаменитого бердянского винограда. Остановились в деревне, хозяйка пустила, а через несколько дней попросила уйти - тех, кто прятал евреев и коммунистов, немцы расстреливали», - говорит Роза Михайловна.
Вернулись в Бердянск, а там уже немцы, террор, грабеж, насилие. С немецкими воинскими частями прибыл карательный отряд - зондеркоманда для массовых расстрелов гражданского населения. Появилась украинская полиция: Розалия удивлялась, откуда взялись эти здоровые крепкие парни, когда все ушли на фронт? Это были украинские националисты. Особо зверствовали офицеры Румынского кавалерийского корпуса. Начались аресты коммунистов, которых расстреливали в противотанковых рвах в районе Первомайского завода, где когда-то работал отец Розы Михайловны.
«Мама меняла вещи на еду. Как-то побежала от немца, а он стрелять: «Юде! Юде!». Мы же с сестрой старались не выходить на улицу, прятались. Верить нельзя было никому. Народ продажный был. И бежать некуда. Как-то я вышла из дома, девочки, мои одноклассницы, вплотную подошли: «Да ты посмотри, а жидовку-то еще не расстреляли! Но ничего, ей немного осталось!». «А что, ваша Розочка еще живая?» – спрашивали маму соседи. Не хватало им, видно, адреналина», - голос моей собеседницы дрожит.
В октябре 1941 года нацистская комендатура приказала еврейскому населению явиться на центральную площадь для отправки на «землю обетованную». Многие поверили: взяли с собой узелки с семейными реликвиями, ювелирными драгоценностями, на что и рассчитывали нацисты.
Евреев выводили в сторону Мерликовой балки, запирали в здании детского санатория, предварительно отобрав узелки - «на хранение». Потом выводили к обрыву и расстреливали. В этот день погибло около 800 человек. Людей фашисты засыпали землей - кто был мертвый, кто живой, кто раненый. Земля шевелилась несколько дней. Рассказывали, что какой-то юной девушке удалось выбраться из засыпанного рва. Только ее длинные косы были седыми.
Розалия – Роза. Марлена - Елена
У полицейских был список на всех евреев. Забирали до третьего колена, поголовно убивали. Розалию вызвали в комендатуру. «Кто твой отец?» - спросил немецкий офицер. «Он арестован до войны как немецкий шпион», - ответила она. «Кто может подтвердить?». «Любой в Бердянске», - эти слова привели фашиста в замешательство и, возможно, спасли ей жизнь.
«Как-то маму предупредили: «Бегите, спасайте своих девочек. За вами придут». Помню, шла колонна людей к вокзалу. Мы к ним. Попали в товарный поезд. Доехали до Польши. В городке Здуньска Воля мама работала на швейной фабрике. Потом приехал «хозяин», выкупил нас, увез в Германию, местечко называлось Унтермархталь. Далее в Неккархаузен. Здесь мы с мамой работали на фабрике, выполняющей военные заказы. Как-то подошли ко мне двое французов, сказали, что знают обо мне. Потом приходили не раз, проверяли, потом стали доверять. Так я стала помогать группе французского Сопротивления: выполняла их задания, выносила из фабрики нужные детали, по их просьбе была проводником, готовила маршруты, выводила людей на Метцинген. Рисковала, конечно, но знала, что приношу пользу. Город освобождали американцы – бомбили безбожно. С большим трудом выйдя из американской зоны в русскую, мы смогли вернуться домой», - в этих нескольких строках три года жизни в фашистской неволе.
После войны они вернулись в Бердянск, в котором за два года оккупации фашисты замучили шесть тысяч жителей. Город стоял в руинах.
«Сестренка, маленькая Марлена, от всего пережитого долго болела: убежит из дома, прячется. Найдем через несколько дней, а она: «Мамочка, Розочка, я в трубе место нашла, еду и воду заготовила. Нас там немцы ни за что не найдут!» Лежала в психбольнице в Днепропетровске. Тогда многие через такие больницы прошли», - продолжает свой рассказ пожилая женщина.
В ноябре 1946 года она вышла замуж за майора Василия Родина. Стала Розой Михайловной Родиной. Уехала по месту службы мужа в Германию. Вскоре он получил направление в Таврический военный округ, где родился их сын Валерий. Училась в институте иностранных языков. Дальше – ЗабВО. Но семейное счастье было недолгим: выехав по телеграмме к родителям, Василий Иванович Родин, участник войны, чья подпись есть на стенах Рейхстага, трагически погиб в ДТП. Больше замуж Роза Михайловна не выходила: «Предложения были. Даже известный архитектор из Волгограда руку и сердце предлагал, но, правда, предупреждал: «Маму и сына потом заберем». Конечно, отказала – как я без мамы, которая меня своим телом от пуль закрывала? Как я без сына?»
Работала инспектором по кадрам треста «Нерчинсксвинецстрой». Затем Роза Родина, специалист, в совершенстве знающий немецкий язык, была переведена на работу с секретным делопроизводством в войсковую часть 96516. Служила старшим техником в/ч 74102. Дальше – тяжелая болезнь, и ее комиссовали. Перед пенсией 15 лет Роза Михайловна работала администратором в ресторане треста столовых и ресторанов.
Сестра, Марлена, тоже поменяла имя и отчество - выйдя замуж, стала Еленой Ивановой Субботиной. Стала, как говорит Родина, «большим человеком»: работала в немецком посольстве, министерстве финансов СССР, а выйдя на пенсию многие годы была председателем Ассоциации жертв политических репрессий Юго-Восточного административного округа Москвы.
- Роза Михайловна, но ведь эти перемены неспроста?
- А как вы думаете? – отвечает вопросом на вопрос моя собеседница. – Евреи - это талантливый народ. Кто мешает иным народам учиться, чтобы стать врачами, адвокатами, инженерами? На Украине к евреям особенная ненависть – жиды. А вспомните ленинградское дело врачей. Конечно, в Забайкалье это не так чувствовалось. Но все же в Советском Союзе ощущение приниженности и второсортности не покидало евреев. Отсюда – извечный страх. Отсюда – такие перемены в именах и отчествах.
- А обиды на Родину нет?
- Ну что вы! Я люблю свою Родину, и мне очень хочется, чтобы россияне жили хорошо. Они это заслужили.
P.S.
- Можно мне вас сфотографировать? – спрашиваю Розу Михайловну, завершая беседу.
- Ой, в больнице? Я же неважно выгляжу! А у есть у вас помада и зеркальце?
Минута, и вот сразу лет двадцать долой: плечи распрямились, глаза ясные, улыбка. Гордая женщина гордого народа.
Справка
Холокост (от англ. holocaust, из др.-греч. - «всесожжение») начался в январе 1933 года, когда к власти пришел Гитлер, и фактически завершился 8 мая 1945 года. В этот период было убито более 11 миллионов человек, примерно шесть миллионов из них были евреями. За время Холокоста погибло более 1,1 миллиона детей. Дети были особой мишенью для нацистов в период Холокоста. Живыми они представляли исключительную угрозу, ведь, повзрослев, они бы создали новое поколение евреев. Многие дети задохнулись в скотовозах по пути в лагеря. Тех, кто выжил, помещали в газовые камеры. Самое массовое убийство при Холокосте произошло в сентябре 1941 года в урочище Бабий Яр недалеко от Киева в Украине, где было убито более 33000 евреев всего за два дня.
Розалия с мамой, Лидией Александровной, октябрь 1930 год
Отец - Исай Маркович Урицкий-Данович
До ареста отца
Одна из первых послевоенных фотографий
Роза Михайловна с сыном Валерием, 1966 год
Октябрь 2013 года. В день 88-летия
