Александр Попрядухин, 50 лет, судмедэксперт
Умирает много молодых, особенно мужчин. Зачастую участники смертельных ДТП – молодые, убийства совершают – молодые, иногда 20 лет и меньше. Почти все – в состоянии алкогольного опьянения.
Экспертом я работаю уже 22 года. А вообще с трупами я работаю больше 30 лет. Начинал еще в институте, с первого курса на кафедре анатомии. На кафедре у меня работал и продолжает работать отец. Нас подобралась группа единомышленников, и мы занимались изготовлением большого количества музейных препаратов.
Мы создали целые отделы анатомических препаратов, целые стенды. К сожалению, по ряду причин подобных экспонатов у нас в стране больше никогда и никто не создаст. Эта работа отчасти в крови, а отчасти - в сердце и в душе.
После окончания института я не думал о работе по данной специальности. Раньше все мы были идеалистами, хотелось быть хирургами, я тоже пытался работать хирургом. Закончил интернатуру по гнойной хирургии, но чувствовал, что это – не мое. В конечно итоге пришел в судебную медицину. И 22 года в этой профессии.
Обязанностей у судмедэксперта много. Это изначально - организационные обязанности, и проведение различных видов экспертиз – как исследования трупов, с насильственной или ненасильственной смертью, так и исследование материалов уголовных дел - проводим по ним экспертизы, проводим экспертизы по медицинским документам.
В нашей работе эмоции должны быть только одни – добросовестное выполнение своих обязанностей, профессионализм и объективность. К сожалению, а может быть к счастью, эмоции, связанные со смертью, нам приходится от себя отгонять и исключать. Иначе невозможно работать. Начинаешь переживать.
Если с каждого исследованного трупа мы хотя бы процент горя будем на сердце откладывать, то, учитывая большое количество трупов, которое мы исследуем за год … Психика не выдержит.
Я знаю, что некоторые мои коллеги, начиная работать, сильно переживали, сочувствовали, сострадали, брали близко к сердцу и в итоге не смогли преодолеть этот барьер. А его приходится преодолевать.
Приходится исследовать много знакомых, людей, с которыми когда-то работал, среди них есть сотрудники правоохранительных органов и другие… И если давать волю эмоциям, то можем допустить субъективность, ошибиться в установлении диагноза, оценке механизме образования, времени смерти, оценке степени тяжести и прочих. Со мной такого не случалось, но я часто анализирую, что могло бы быть.
Сейчас смертность немного снизилась. Лет пять назад приходилось исследовать по 300-400 трупов в год, сейчас - порядка 200.
В последнее время много тех, кто умирает в результате убийств, ДТП, отравлений, несчастных случаев, связанных с переохлаждениями и утоплением.
Сезонность, как таковая, есть – зимой встречается много переохлаждений, травм, связанных с пожарами – потому что отопительные сезоны. Летом больше утоплений. Некоторые годы было по 20 утоплений. Сейчас меньше – то ли купаться стали меньше, то ли аккуратнее народ стал.
Смертность, по моему мнению, (криминальная и некриминальная) связана с торговлей алкогольными напитками. Мы по 400 трупов вскрывали те времена, когда в каждом доме, каждой квартире торговали спиртом, алкоголь был доступен, пили много и что попало.
Раньше было много отравлений, потому что торговали некачественной «политурой» и соответственно в таких состояниях народ становился более агрессивным, было больше криминальных случаев. Потом волна стихла, когда сотрудники полиции эту торговлю прикрыли.
Сейчас опять смертность возросла в связи с тем, что начали торговать «боярышниками», лосьонами и прочим. И поэтому смертность все же остается достаточно высокой, потому что этой гадостью все же торгуют.
Наша территория – весь Карымский район. Территория по протяженности большая – сотни километров. Мы работаем совместно с полицией. Иногда выезжаем на место происшествий, чаще на убийства, но не всегда на это находится время – на весь район я один судебно-медицинский эксперт.
Проблема бытового насилия не изменилась. В последнее время даже как-то больше стало. В основном к нам обращаются после семейных разборок и драк. Приходится и по медицинским документам исследовать – кто-то в больницу попадает с различными травмами, после ДТП, несчастных случаев, драк и т.п. Зачастую к нам направляют самих потерпевших, производим экспертизу, как говорят – «снимаем побои».
Начинал свою деятельность я в военной лаборатории Забайкальского военного округа. Проработал там три года.
У военных несколько иной характер травмы, в основном, они связаны с неуставными отношениями, а также это травмы, связанные с оружием, – убийства. Встречались и авиационные травмы. В меньшей степени - ДТП, меньше бытовых убийств, связанных с применением колюще-режущих предметов и тупого оружия.
В Карымской морг с 1998 года мы организовали с нуля. Он был представлен избушкой, без стекол, без дверей. И я добился выделения адекватного, но заброшенного помещения. Построили на его основе морг, а также организовали всю работу, организовали коммерческую деятельность, что позволило сделать качественный ремонт, приобрести мебель, создать комфортные условия для персонала.
Президент России Путин в 2012 году говорил, что только успешная реализация государственно-частного партнерства поможет решить вопросы экономического и социального характера. Мы взяли эту установку для себя еще задолго до его заявлений.
Мы на 100% сами себя обеспечиваем самым необходимым – расходными материалами – а это очень большой объем. Кроме того, несем существенные расходы по коммунальным платежам учреждения. Поддерживаем в хорошем состоянии прилегающую территорию, организовали питание для персонала.
Супруга – педагог. И она работала педагогом, пока я не перевелся в Карымскую. Я ей предложил работать вместе – вместе с ней мы и организовали работу. И в итоге она сейчас медрегистратор по должности и медицинский организатор, по сути.
Наверное, у врачей нагрузки больше, чем у нас – потому что с живым человеком работать сложнее.
Работая врачом (может быть я потому и ушел в судебную экспертизу), чувствуешь, что приходится разрывать сердце на части. Это сложно. У трупа эту боль можно обойти и заняться только исследовательской работой. А в медицине это невозможно, там каждый пациент будет нести тебе рубец на сердце – своей болью, жалобами…
По статистике, больше умирает мужчин. Мне кажется, потому что мужчины больше употребляют алкоголя. Так или иначе, смертность связана с алкоголизацией – чем больше пьют, тем больше смертность. У мужчин больше безалаберности – выпил и помчался на машине…
Я считаю, что нужно меньше пить. Я сам не пью совсем, чувствую себя замечательно и ущербным себя не считаю.
Когда народ начинает пить, обязательно, так или иначе, происходит травматизм, бытовая драка, но это мелкие моменты, либо убийства, несчастные случаи – утопления, пожары и т.д. Утопления в 90% случаев связаны с алкоголем, если даже не больше. Такая же ситуация с ДТП, убийствами. Убийства практически в 100% случаев связаны с алкоголем. Или оба пьяные, или хотя бы один.
Я – не патологоанатом, я судмедэксперт. Работу коллег уважаю, но по сути своей я больше травматолог.
Мой главный принцип – честная и добросовестная работа.
Я верующий. В Библии все сказано, и это распространяется на все: на работу, на друзей, на жизнь.
