«Россию и Украину сталкивают лбами»

Размышления представителя ДНР в Забайкалье о происходящем на Украине

Мандат на имя Александра Юрманова, представителя гуманитарного батальона «Новороссия», подписанный министром иностранных дел ДНР Екатериной Губаревой, сейчас хранится в Союзе десантников Забайкалья. Огонь войны на Украине до нас, к счастью, не дошел. Но донеслись отголоски. 50-летний Александр Юрманов, ветеран боевых действий, член правления забайкальского союза десантников – один из немногих забайкальцев побывавших на Украине в разгар войны. Своими впечатлениями, картинками с натуры представитель ДНР в Забайкалье он поделился с корреспондентом «Забмедиа»

Зачем все это нужно?

Ну, вот зачем все это нужно? Братский народ – Украина. Мы всегда связаны были. Начиная с декабря, через раз смотрел, ну, думаю, ничего, разберутся.

А с февраля, когда начали «Беркут» бить, я уже более пристально стал смотреть. Вступил в «диванные войска», постоянно в Интернете, дома ругань. Я смотрел-смотрел, а 2 мая, когда Дом Профсоюзов в Одессе захватили, послужило толчком. Причем, не только для меня, но и для многих людей.

Я начал подумывать, что я могу сделать? Воевать-то нет, конечно, мне уже хватило Таджикистана в девяностых. У меня позвоночник поврежден, пластины стоят. В Таджикистане, кстати, также все начиналось. Также постреливать начали, танками рушить дома, стрелять мирных жителей. Единственное чего не было – это крупномасштабного введения войск. Наверное, потому, что еще со времен Советского Союза немного времени прошло.

В контакте есть группа «Гуманитарный батальон Новороссия». Они пишут: «Требуются добровольцы для работы на складе в Ростове». Ну, коробки-то я могу таскать, даже с пластинами в спине. Я им написал, что могу подъехать. Они не стали кричать: «Ой, ура! Спасибо!» Дома, конечно, если маты опустить, промолчали. А я уже и на месте не мог сидеть – накипело.

Безвозмездно, то есть даром

Дождался отпуска, собрался, нашел деньги. На свои поехал. А то что же я поеду помогать, и скажу: дайте мне денег, что ли? Некрасиво как-то. В Ростове встретили, я говорю: сам найду, где размещаться и питаться. Отвечают: «Жить есть где, и кормить мы вас тоже можем». Не красная икра, разумеется, но голодный я не сидел.

Склад квадратов сто, может больше. Помощь гуманитарная идет отовсюду. Скажу сразу – не оружие, не патроны, не гранаты. Снаряжение, вещи для беженцев. Вплоть до игрушек. Приходит, например, заявка с Луганска – нужны памперсы, детские вещи. Все разбираем, перекладываем, отправляем. Люди были отовсюду. Мы когда списывались, мне сразу дали понять, что оплаты не будет. Все работают как волонтеры. Были два человека, которые приехали, сразу спрашивают: «Что платят?» - «Ничего не платят», - отвечают им. «Ну, извините, ребята», - сказали эти «волонтеры».

Ополченцы

Три дня на складе проработал, поступило предложение работать с ополченцами. С ребятами, которые едут в зону боевых действий. Народу было очень много, и все без какой-либо заинтересованности. От сердца, что ли. Люди все разные: профессии, возраст от 18 до 65. Был дед, доктор физико-математических наук с Бауманки, 65 лет. Я просто в шоке был.
Он тоже говорил: «Я не могу смотреть на все это. Я уехал и никому не сказал». И только когда заезжал на Украину, он позвонил в Москву. И потом ему всю ночь звонили все, вплоть до директора института. Не знаю, куда он попал, наверно, что-нибудь считает.

Не факт, что все, кто приходили в ополчение, приходили воевать. Там нужны все: бухгалтера, заправщики, повара, медики. Например, две столичных девчонки были, одной 19 лет, поваром пошла. Другой – 20 с не большим, та – медсестрой. Также и иностранцы приходят в ополченцы.

Был англичанин, потаскал грузы на складе, потом поехал на войну. Здоровый как лось, морской пехотинец, медик, месяц как с Афганистана.

Спрашиваем: ты понимаешь, что там не платят? «Если бы я хотел, чтобы мне платили, я был бы с другой стороны», - ответил он. Человек реально понимал, куда приехал. Медбратом пошел.

Кроме того, был парень с Израиля, 22 года, молчаливый такой. Какая у него идея? Зачем приехал?

Были ополченцы и с Германии, с Австралии. Три человека приехали с Прибалтики. Удивили меня.

Про Павла Воронцова

Я же в Чите не скрывал, что был на Украине. Когда я находился в Забайкалье, позвонили знакомые и сказали, что наш парень Павел Воронцов погиб в Краснодоне (о погибшем читинце можно прочитать здесь). У меня в Ростове, где грузили гуманитарную помощь, остался знакомый Айдар, казах. Он много раз был в Краснодоне. Узнали у него, сколько денег надо – оказывается, только на бензин. «Мы, - говорит, - на этом зарабатывать не собираемся».

Мы собрались в нашем забайкальском союзе десантников, решали, что делать. Вскоре администрация края дала денег, купили билеты. Хотела мать ехать, но ситуация в Краснодоне все время меняется, хоть он и недалеко. Поехала старшая дочь. Договорились, гроб взяли, денег мало было. А за перевозку самолетом просят 120 000 рублей…

В общем, привезли все же Павла домой.

Очень обидно за наших ребят.

Правда без посредников

В самом Донецке я не был. Был под Донецком. Мы собрали вещи, надо было сопроводить груз. Приехали, передали вещи и продукты в детский дом. Дня три мы там пробыли. Я бы остался, могло так получиться, но меня держала машина, которую надо было вернуть.

У меня вообще были свои цели. Хотелось узнать все подробности про Крым лично, а не то, что там пишут. Спрашиваю у крымских ребят: вот мне рассказывали, что вас под дулом пистолета заставляли в Россию вступить, что у вас там татары восстали, все это правда или бред? Они говорят: «Это счастье, что мы в Россию попали. Мы понимаем, что у вас сейчас проблемы с нами. Но мы готовы жить и работать в составе России».

Ну и второй вопрос – хотелось узнать, что там вообще происходит. Я же работал с ополченцами. Говорят: «Нам эта власть не нужна, никто ее не выбирал. Мы тут не нужны в составе Украины, да еще давят «правосеки», про которых говорят, что их нет. Идет прямое уничтожение. Стреляют и бомбят даже там, где нет никаких ополченцев, и никогда не было. Народ спасается в подвалах. У некоторых есть такие землянки, где продукты хранятся. Кто-то сверху дома укрепляет. Откуда что прилетит, неизвестно же. Люди пожилого возраста часто остаются в домах, прилетит так прилетит...»

Беженцы и бирочки

Кто-то собирается с духом и уезжает. Я в лагере беженцев был – и там, и здесь, в Забайкалье. Конечно, основная масса уезжает, чтобы спастись. Они потом берутся за любую работу. Но еще больше трутней. Сидят, мол, кормите нас, поите. Эти как-то сразу в глаза бросаются. Те, которые рады, что спаслись, сразу устраиваются на работу, чтобы обеспечить себя.

А эти трутни сидят. И вот эти бирочки...  Я еще в Ростове с этим в первым раз столкнулся. Привозим вещи, а они спрашивают: «Почему без бирочек?» Не новые, то есть. Потом я уже сопоставил и сравнил с теми беженцами, которых привезли в Забайкалье и уже здесь вновь услышал вопрос про бирочки.

Да, я могу помочь, от себя оторвать, но почему мы вас здесь кормить-то должны? Может, устроитесь уже на работу?

Главное

Главное, что я понял: Украину и Россию сталкивают лбами. Новороссия – это буфер между Украиной и Россией. Если их поддержит Европа, то они полезут и дальше на «проклятых москалей».

Лично я сейчас по Чите с флагом бегать не буду, акции устраивать. Но гуманитарную помощь мы, конечно, собираем. И если кому-то интересно, то я могу ответить на любые вопросы, о том, что видел там сам.

Записала Ирина Трофимова