«Забайкалпожспас» глазами Кургузкина. Часть I

История с голодовкой командира отделения пожарной части ГУ «Забайкалпожспас» в поселке Амазар, а также общая «картина», связанная с необеспечением пожарных спецодеждой, оборудованием и снаряжением, всколыхнула не только общественность региона, но и всю Россию-матушку. Вообще, в отношении «Забайкалпожспаса» и у журналистов, и у неравнодушных забайкальцев пока больше вопросов, чем ответов. Главным из которых стал «Почему те ребята, профессия которых связана с риском для жизни и профессионализм которых стоит на страже безопасности населения, живут так, будто у них нет «ни родины, ни флага?». Портал ZAB.RU пригласил на беседу руководителя Департамента ГО и ПБ по Забайкальскому краю Федора Кургузкина. Он подробно рассказал о мытарствах краевой пожарной охраны.

Небольшая предыстория

Первые нелестные отзывы о деятельности ГУ «Забайкалпожспас» были еще в 2016-м. В декабре того же года в ZAB.RU обратились сотрудники учреждения с сообщением о том, что «их уведомили о понижении зарплаты от 5% до 50% с 1 марта 2017 года». А в феврале 2019-го «Забайкалпожспас» заявил о себе обращением огнеборцев одной из пожарных частей Оловяннинского района. С историей «крика о помощи» можно ознакомиться в материале «Тушите, как хотите!». Запросив комментарий у Департамента ГО и ПБ по Забайкальскому краю и получив подтверждение фактов, изложенных в обращении, 11 марта редакция направила запрос в прокуратуру Забайкальского края с просьбой провести в учреждении проверку. Надзорное ведомство приняло обращение к исполнению.

14 марта Забайкалье засветилось на платформах местных и федеральных СМИ. Причиной стала отнюдь нерадостная весть - в пожарной части в поселке Амазар Могочинского района командир отделения Константин Князев объявил голодовку. Пожарный выдвинул работодателю следующие требования - выплатить денежные средства за переработку. Кроме того, Князев возмутился необеспечением пожарных спецодеждой. Подробнее об акте протеста огнеборца читайте в статье «Должны, но не обязаны. Или почему пожарный в Амазаре объявил голодовку». Голодовка забайкальского пожарного вызвала широкий общественный резонанс. На ситуацию отреагировали СМИ, глава СУ СКР России Юрий Русанов, врио губернатора Забайкалья Александр Осипов, ряд контролирующих органов региона, сообщество добровольцев чрезвычайного реагирования Pozar-ru. Последние мгновенно организовали сбор средств для приобретения оборудования и снаряжения для бойцов пожарного подразделения в Амазаре. Уже 18 марта оборудование - шесть пожарных рукавов, шесть ранцевых огнетушителей, пять раций, медицинская аптечка, общая стоимость которого составила 60,5 тысяч рублей, - было отправлено к месту назначения.

После голодовки Константина Князева в адрес редакции ZAB.RU, как из рога изобилия, посыпались звонки из пожарных частей «Забайкалпожспаса», дислоцированных в Шилкинском, Шелопугинском, Могочинском, Борзинском районах. Каждая часть делилась своей уникальной историей выживания в несладких условиях.

Для обсуждения этой «заилованой» временем и многолетним безответственным отношением забайкальских властей проблемы мы пригласили для беседы руководителя Департамента гражданской обороны и пожарной безопасности по Забайкальскому краю Федора Кургузкина. Монолог главы ведомства ZAB.RU публикует полностью.

О забайкальской пожарной охране…

- До 2002 года вся пожарная охрана находилась в системе МВД. В Забайкалье охране подлежала только территория Читы, районные центры и еще несколько крупных населенных пунктов – Домна, Новокручининский и Дровяная. В 2002 году всю группировку, состояние которой было не очень хорошее, передали в МЧС. Сотрудники, перешедшие туда, не могли нарадоваться. В части «пошла» новая техника (в МВД было старьё), зарплаты стали больше. В 2005 году в связи с изменениями по полномочиям – 131, 194 федеральные законы вышли – большая часть пожарной группировки перешла в субъектовую составляющую.

В соответствии с федеральным законом по пожарной безопасности у нас есть пять видов пожарной охраны. Основной - государственная противопожарная охрана (ГПС), которая предназначена для охраны населенных пунктов. ГПС в свою очередь делится на два подвида – МЧС и противопожарная служба субъекта. И в связи с изменениями в федеральной нормативной базе в 2005 году объединившуюся с МЧС группировку разделили. МЧС оставили только Читу (шесть частей), остальное передали Читинской области.

В это же время по решению Равиля Фаритовича Гениатулина (экс-губернатор - прим. ред.) начали в массовом порядке открывать новые субъектовые части. Я тогда был в МЧС. Мы с тревогой наблюдали, что без соблюдения норм и правил по размещению подразделений пожарной охраны, так как существуют определенные нормативы, такие как площадь части, гаража, класса для занятий, номенклатура кабинетов… Всё это прописано МЧСовскими приказами и, в принципе, субъект, как составляющая часть государственной противопожарной службы, должен руководствоваться этими документами. Этого не было. Части открывались десятками. Принцип был такой…

Губернатор сказал главам районов «Ищите помещения». Техника была практически везде, так как тогда еще не до конца развалили бывшие колхозы и совхозы. Раньше в малых населенных частях были пожарные депо, поэтому пожарная техника была. В то время краевая противопожарная служба решала вопрос с дополнительной техникой, район и поселения находили колхозные гаражи, коровники. Одним словом, засовывали куда угодно, лишь бы создать. И насоздавали… С одной стороны, хорошо, а с другой, мы сейчас заложники того, что создавалось тогда, потому что некоторые помещения смысла нет сейчас ремонтировать – новые проще и дешевле построить. На ремонт средств нет.

В 2009 году законодатель решил сделать по-другому. МЧС, увидев, что субъекты, насоздавав частей, не справляются нормально с тушением пожаров, по инициативе Сергея Шойгу (экс-министр МЧС – прим. ред.) приняло решение довести группировку МЧС до числа, позволяющего содержать хотя бы по одной ведомственной пожарной части в районных центрах. Отмечу, в райцентрах все части соответствуют требованиям, так как их строили именно как пожарные части. Начальник районной пожарной части МЧС является начальником местного пожарно-спасательного гарнизона.

Даже сейчас мои субъектовые подразделения в оперативном отношении подчиняются МЧС. Мы их (части ГУ «Забайкалпожспас» - прим. ред.) содержим, мы ими руководим в повседневной деятельности, но на основании соглашения, заключенного с министерством по чрезвычайным ситуациям, они включены в расписание выезда пожарной охраны и обязаны прибывать по нему на пожар по команде либо из части МЧС, если такая имеется в районе, либо из центра пожарной связи, который есть у нас.

Но, вернемся к 2009-му. В конечном итоге в крае преимущественно остались вновь слепленные части за небольшим исключением тех подразделений, состояние которых можно было оценить, как нормальное. Реально, они и сейчас там неплохие – это в Агинском округе. Хотя они и создавались из коровников, но за это время нормально их сделали. Сама эта убогость краевой группировки (кроме формы одежды, – отдельно дойдем) берет корни с тех времен. Вся страна тогда шарахалась из стороны в сторону. Например, в Новосибирской области нашли другое решение. Там в середине 2000-х не искали, куда бы засунуть пожарные подразделения, они стали строить быстро возводимые сооружения из сборно-разборных конструкций, поэтому у новосибирцев всё новенькое, симпатичное. Они отказались от приспособленных. У нас же, что выросло, то выросло.

Когда части передали обратно Забайкалью, некоторые из руководителей в регионе вопреки действующему законодательству решили передать функции по тушению лесных пожаров противопожарной службе субъекта. Хотя это прямо противоречит 18 статье 69-ФЗ о пожарной безопасности, где прописано «за исключением лесных пожаров». На практике получилось, что наши части были включены в расписание выездов для защиты населенных пунктов, но зачастую получалось, что во время «своих» пожаров они в лесу воевали. Было несколько случаев, когда в деревне, где была пожарная часть, огонь уничтожил жилой дом. Его не отстояли потому, то вся техника была в лесу. Обошлось без гибели людей. Мы категорически были не согласны с этим и всячески возражали тому, что населенные пункты в таких случаях оставались неприкрытыми пожарными. Сначала Гениатулин к нашему протесту относился «с холодком», но его удалось переубедить. В 2012 году бывший губернатор принял решение с 2013 года эти полномочия у противопожарной службы забрать, создать государственную лесную службу и все обязательства, связанные с лесными пожарами, сложить на нее, что было и сделано.

В то время федералы очень хорошо платили за тушение лесных пожаров, благодаря чему было закуплено значительное количество пожарной техники. Была приведена в очень хорошее состояние имеющаяся в подразделениях материально-техническая база. Было отремонтировано много пожарных частей. В итоге значительная часть группировки была приведена в божеский вид. Соответственно, людям платили значительную добавку к краевой заработной плате. За тушение лесов в регион приходили субвенции в сотни миллионов рублей. Люди к этому привыкли. Например, в самом управлении противопожарной службы замы получали по 300 тысяч рублей. Для Читы это огромные зарплаты. В сельской местности начальники отрядов пожарной охраны получали по 70-80 тысяч рублей. Руководители пожарных частей - по 40-50 тысяч рублей, пожарные - до 30. С 1 января 2013 года всё это прекратилось.

О «тугоухости» региональной власти

Я был назначен 13 марта 2013 года. На первое полугодие того года у нас оставались деньги, заработанные в 2012-м. У нас была «кубышка», и мы людям платили. К 1 июля те деньги мы «проели» и перешли на чисто краевое финансирование. Все оклады вынужденно были приведены в соответствие с типовым окладами, принятыми в Забайкальском крае. А люди-то за четыре года привыкли к деньгам. Совпало так, что стали говорить: «Кургузкин пришел, и нам урезали зарплаты». Я собирал начальников частей, я им объяснял, как вам, как говорится, на пальцах. «Ребят, нам не урезали, просто мы перестали выполнять ту государственную функцию, за которую получали большие федеральные деньги». Большинство поняли, так как до 2009 года они также получали такие же деньги, что и стали получать после 2012-го.

Краевые финансовые органы за 4 года привыкли, что им ничего не надо давать, что есть в регионе самодостаточная система пожаротушения, зарабатывающая деньги. Они давали нам только краевую зарплату, которую были обязаны платить. По большому счету, край с 2009 по 2013 годы нам больше ничего не финансировал.

В 2013-м году у нас еще не было проблем с формой. Люди все были одеты, вся техника находилась в исправном состоянии, контракты на ГСМ, на коммуналку были заключены - всё было нормально. Только денег на содержание противопожарной охраны Забайкальского края не было.

И в 2014-м, и в 2015-м, и в 2016-м, и в 2017-м я писал письма краевому правительству. Я ходил в Минфин, к одному губернатору (К. Ильковскому – прим. ред.), к другому (Н. Ждановой – прим. ред.), объяснял наши проблемы. Началась эта бесконечная переписка, бесконечные ответы регионального министерства финансов, что денег нет. Во времена Ильковского мне говорили, что «у нас нет денег на зарплату, а вы хотите и то, и это». В общем, отписки, отговорки. Потом мы вообще получили указание на 25% сократить бюджет – оптимизация, так сказать. Я пришел к Константину Константиновичу в очередной раз с вопросом: «Я не знаю, что делать в таких условиях - или каждую четвертую пожарную часть сократить, или на каждый четвертый пожар не ездить. Какой выбор?» В итоге было принято решение не распространять сокращение бюджета на Департамент и его группировку.

Но практически с начала 2014 года финансирование по материальным статьям прекратилось совсем. То есть, мне перестали давать деньги на форму, которой мы должны одевать специалистов раз в 2 года, БОПами же (боевой одеждой пожарных – прим. ред.) должны обеспечивать один раз в 3 года. В принципе боёвки у нас во многих частях в отличном состоянии, так как пожаров немного - мало используются. Кроме этого у каждого должна быть каска, пояс пожарного, карабин. Всё это тоже со сроками - пояса должны проходить соответствующие испытания.

Беда в учреждении и с пожарно-техническим вооружением. Рукав может на пожаре прогорать, протираться, рваться, а на замену нет. Мы их, как могли, ремонтировали. Пользуясь тем, что я с МЧС пришел и, зная, что у них есть ремонтная рукавная база, зная их возможности, мы договаривались с коллегами из МЧС и туда отдавали рукава на ремонт. Но это не выход из положения - в любом случае должно идти пополнение подразделений новыми рукавами. Мы с Владимиром Александровичем Епифанцевым (руководитель «Забайкалпожспаса» - прим. ред.) искали добрых людей и просили «ну, купите, пожалуйста 10 рукавов». Бывало в части оставалось по 2-3 нормальных рукава на машину, а это неприемлемо абсолютно. Нас полностью перестали обеспечивать котельно-печным топливом на зиму. Просто 0 рублей по этой статье расходов. Просили, а нам в ответ: «денег нет».

На все обращения приходил ответ с формулировкой «в рамках крайней ненаполненности бюджета и необходимости выполнения социальных обязательств, связанных с выплатой заработной платы, финансирование по данной статье в настоящее время не представляется возможным». Это стало в краевом Минфине своего рода стандартом. От двух губернаторов - ничего кроме обещаний.

Создалась критическая ситуация. На одном из этапов я был готов подписать приказ, хотя знал, что никто этого не поймет, о прекращении нашей работы в связи с тем, что на технике учреждения не было ОСАГО. Машины не имели страховок. Люди не проходили медосмотров. И до сих пор есть сотрудники с просроченными медицинскими осмотрами. Нет на это денег...

Дают средства понемногу. Сейчас есть ОСАГО на технике. Стараемся нормализовать ситуацию с медосмотрами, но при потребности 7 млн 300 тысяч рублей мне на них выдали только 300 тысяч. И пусть сейчас медосмотры еще действительны, но я знаю, что закончится срок их действия, новые пройти не сможем.

Об убогости пожарных частей

Внутренне содержание пожарных частей – отдельная история. Когда части открыли, мебели туда никто не дал. Её собирали «с миру по нитке» – приносили из дома, парты в классы для занятий в пожарных подразделениях брали в школах. Кто что принес, то до сих пор и стоит, потому что за время моего нахождения в должности на эти цели финансовых средств не было. Компьютерная техника, которая должна быть и у начальника, и у заместителя для отработки текущей документации, для разработки конспектов, занятий и многого другого – вся принесена сотрудниками. Интернет и услуги связи также не финансируются.

Средства на командировочные расходы не предусмотрены. Причем, на всё это заявки в наших бюджетных проектировках подаются ежегодно. На 2019 год у меня недофинансирование более чем на 200 млн рублей. Это огромная сумма.

Раньше мы ежегодно весной и осенью проводили строевые смотры летней и зимней формы одежды. С людей спрашивали, а «почему она у тебя грязная», «почему шеврон оторван» и так далее. С той поры, как мы перестали снабжать людей, мы перестали смотры проводить. То есть проводится проверка служебно-боевой деятельности пожарных, их профессиональные навыки. На форму одежды внимания не обращается. Ну, нет ее.

О ситуации в пожподразделениях Могочинского района

О том, что произошло в Амазаре… Вообще в Могочинском районе сложилась тяжелая кадровая ситуация, и это в конечном итоге вылилось, я так считаю, в неблагоприятный морально-психологический климат в пожарном подразделении. Там не только всё замкнуто на том, что формы нет - её и в других частях нет. Мужики либо шьют сами, чего, конечно же, не должно быть. Хотят выглядеть нормально и выглядят нормально. Либо ходят кто в камуфляже, кто в «горке», кто в чем.

В Могочинском районе, где железная дорога проходит через населенные пункты, имеющие наши пожарные части, много горно-добывающих компаний. В поселке Ключевский у нас также сложная кадровая обстановка. Туда заходит новая компания, которая создаст новые рабочие места. В Амазаре есть похожая компания. В Ксеньевке их работает уже четыре. Весь квалифицированный, здоровый народ мужского пола либо работает там, получая при этом не менее 40 тысяч рублей, либо ездят на вахту. На наши зарплаты в 16-17 тысяч не идут люди. У нас острая проблема укомплектоваться. Начальниками частей стоят женщины. Я ничего против такого руководства не имею.

Возвращаюсь к Амазару. Вот эта болевая точка назрела. Если взять наши 73 части, то, наверное, самые большие проблемы как раз в этом восточном «кусте». В Ключевском всё проблемно – крыша течет, техника старая, но там чистота и порядок. В Амазаре же с порядком не всё хорошо. Подход такой – нам дайте, а мы... С Князевым нормально поговорили. Да, действительно тяжелая у человека ситуация – четверо детей, ребенок-инвалид, небольшая зарплата. Я не осуждаю его нисколько, потому что человек имеет право на защиту любыми законными способами. Понятно, что мне, как руководителю неприятна эта ситуация, опираясь на которую у всех сложилось мнение, что в системе пожаротушения у нас всё плохо.

Продолжение читайте в следующем материале.