Первым поводом для изложения своего мнения о демографических проблемах Забайкальского края послужила прошлогодняя ноябрьская серия материалов на эту тему, опубликованная информационными агентствами края. Информационный посыл практически всех сообщений сводился к следующему тезису: демографическая ситуация в крае очень тревожная, но мы не самые худшие и в России, и в ДФО. Самое неприятное была то, что этот же тезис был доведен министром труда и социальной защиты населения Забайкальского края Инной Щегловой до общественности и администрации губернатора.
Демография
Вся критика, в своей основе базирующаяся на строгом научном анализе существующей демографической ситуации в Забайкальском крае, была опубликована на портале ZAB.RU («Демография Забайкалья: Как освещают в СМИ и что в действительности» и «Трудоспособного населения в Забайкалье становится меньше») и сводилась к выводу о том, что представленные сведения о демографической ситуации в Забайкальском крае носят чисто конъюнктурный характер, не позволяющий получить системное представление о ее действительном состоянии.
Острота ситуации и неизбежно следующие последствия ее развития без принятия необходимых мер могут привести к существенно негативным результатам в социально-экономическом развитии края.
В конце февраля 2020 года появился новый всплеск информационной активности по демографической проблематике. Как оказалось, он был вызван докладом Щегловой по итогам работы ведомства на заседании правительства региона.
По моему представлению, такой доклад должен быть очень точно выстроен фактурологически с приведением обоснованных доказательств того или иного положения, а прогнозные показатели - на строго научной основе. Вырванные из контекста общей ситуации единичные «позитивные» сведения, а тем более, необоснованные прогнозы, искажают существующую ситуацию и наносят только вред пониманию общей действительной картины, и самое главное могут способствовать выработке ложной стратегии развития региона.
Доклад на таком уровне, естественно, имел информационное сопровождение в медийной среде. У меня нет особого желания отделять сведения, озвученные в докладе, от их журналистских интерпретаций, однако я не могу пройти мимо фактов, явно не соответствующих действительности. Все доказательства по тому или иному факту приведены в статье «Национальный проект «Демография»: стартовые позиции Забайкальского края», опубликованной в «Вестнике Забайкальского государственного университета» № 9, 2019 года.
Заголовок «Уровень рождаемости в Забайкалье снижается». Цитата: «Она (И. Щеглова - прим. авт.) объяснила снижение уровня рождаемости уменьшением числа женщин детородного возраста». И далее: «Как и в других регионах России, сейчас в Забайкалье начинают обзаводиться детьми молодые женщины, родившиеся в 90-х, когда страна переживала демографический кризис. В течение ближайших 11 лет картина с недостатком рожениц сохранится».
Первый факт очевиден. Однако в докладе должен быть дан детальный анализ причин оттока женщин детородного возраста. Здесь без целевого социологического исследования не обойтись.
Я же ограничусь общим, разделяемым многими исследователями, пониманием проблемы: миграция в современном обществе обусловлена коренным изменением ценностных установок, формирующихся окружающей социальной средой (один из вариантов – ответ на социально-экономическую нестабильность), а также доминированием современных ценностей, усиленно пропагандируемых в медийном информационном пространстве. Естественно, что уход от традиционных российских семейных ценностей не может не отразиться на трансформации репродуктивного поведения женщин.
Австрийский социолог Томаш Соботка по этому поводу пишет:
«…Практически все, что есть в современном мире, стимулирует не рожать – престижность образования, обыденность разводов, неравенство на рынке труда, изменение ролей мужчины и женщины, снижение религиозности, доминирование ценностей «своей жизни» – самореализация, карьера, ознакомление с многогранным миром и его возможностями, досуговое времяпрепровождение и т. п.».
Рассуждая далее, следует остановиться на новой модели экономического и социального поведения молодежи, получившей название постматериализм, носителями которой в основном являются молодые люди, родившиеся в конце 90-х и после 2000 г. Это современное цифровое поколение, в поведенческих моделях которого происходит цивилизационный сдвиг, отрицающий все традиционные догматы общества: «пенсионные накопления; ипотека и тянущая жилы работа на одном месте; мифическая необходимость «верхнего образования»; дети, рожденные в возрасте до 35 лет; географическая привязка по принципу «где родился – там и пригодился»; семейные «ценности» – дача, гараж, инвестиционная квартира, мебель из массива дерева на века, сотни бумажных книг чисто для интерьера и хрусталь на полках…». Демографические проблемы общества их мало волнуют: «Почему мы должны рожать рано и много, отказывая себе в самореализации? У вас какие-то планы на наших детей?».
Обобщая сказанное, следует отметить, что в жизненных целях женщин названных возрастов доминирует акцент на обеспечение собственного достойного жизненного уровня, а не на продолжение рода. Во всяком случае оно приобретает отсроченный характер.
Сделанная в докладе попытка все беды списать на «демографическую яму» 90-х гг., по мнению многих исследователей, не всегда отвечает существующему положению дел. Обратимся к фактическим данным и зададимся вопросом: каким образом «демографическая яма» 90-х гг., растянутая почти на десятилетия, не влияла на ситуацию в 2013-2015 гг., а потом вдруг резко все поменяла с 2016 г.?
Основной причиной ухудшения демографической ситуации с 2016 г. стал экономический кризис, который для населения отразился в реально располагаемых денежных доходах. После кратковременного роста в первой половине 2018 г. они вновь стали снижаться (в августе 2018 г. – на 0,9 % в годовом выражении, в сентябре 2018 г. – на 1,5 % соответственно).
Можно и дальше пытаться списывать убыль населения страны на «демографическую яму» 90-х гг. прошлого века, но будет ли это соответствовать действительности?
Ну, и последний тезис: «В течение ближайших 11 лет картина с недостатком рожениц сохранится». Во-первых, почему 11 лет? А что случится на 12-м году? Дело спасет только целевой завоз в Забайкальский край нескольких тысяч рожениц!
Цитируем: «За год количество семей, желавших прибавления в семействе, сократилось на тысячу». Такое заявление может быть сделано только (!) на основе данных ежегодного мониторинга, то есть лонгитюдного исследования – длительного и систематического изучения одних и тех же семей. Иначе – это сведения, простите, «с потолка».
Читаем заголовок «К 2024 году на каждую забайкалку должно приходиться по двое детей». Цитируем Щеглову: «На каждую женщину фертильного возраста к 2024 году в Забайкалье должно приходиться двое детей».
Эти показатели, по словам министра, будут достигнуты за счёт средств нацпроекта «Демография».
Приведу еще ряд высказываний по этой проблеме, взятых из различных краевых информационных источников: «Чиновники Забайкалья сетуют (!) на снижение рождаемости в регионе», «чиновники обещают (!) за четыре года обеспечить каждую женщину Забайкалья двумя детьми», «чиновники не теряют надежды на сознательность (!) местных женщин, уверяя, что уже через четыре года, благодаря мерам социальной поддержки в Забайкалье, на каждую женщину детородного возраста должно приходиться по два ребенка». Такие пассажи забайкальских чиновников ничего, кроме улыбки, вызвать не могут. Однако грустно…
Теперь покажем, что дает научно обоснованный прогноз стартового значения суммарного коэффициента рождаемости (СКР) женщин Забайкальского края на 2019 г. (см. график).
График показывает, чтобы достичь запланированных двух рождений на каждую женщину Забайкальского края к 2024 г., подчеркну, при неизменной социально-экономической ситуации, чиновники должны обеспечить (!) ежегодный прирост СКР, равный +0,094 ‰, при том, что существующая динамика изменения СКР выявляет явную тенденцию к снижению, особенно отчетливо прослеживаемую для городских женщин. А их в общей численности населения Забайкальского края около 68 %. Надежды на сознательность местных женщин, думается, ситуацию не изменят.
Следует напомнить, что стратегическими целями национального проекта «Демография» (начало 1 января 2019 г., окончание – 31 декабря 2024 г.) являются увеличение среднероссийского суммарного коэффициента рождаемости до 1,7 %.
Теперь посмотрим, за счет каких ресурсов чиновники «обещают за четыре года обеспечить каждую женщину Забайкалья двумя детьми». Надежды возлагаются на следующие:
1) Материнский капитал. Программа в различных вариациях действует уже более 10 лет, однако рождаемость падает. Приведу по этому поводу мнение доктора экономических наук, проректора Финансового университета Алексея Зубца:
«…467 000 рублей маткапитала – это год зарплаты (средняя зарплата в РФ за 2018 г. составила 43 000 рублей). Но ребёнка нужно воспитывать не год, а как минимум до совершеннолетия. «Маткапитал не обеспечивает привычный для родителей уровень жизни. Многие женщины отказываются от рождения ребёнка, потому что это ухудшает их социальные перспективы. Женщина выбывает из карьеры на три года, а потом не может полноценно работать, потому что ребёнок часто болеет».
Поколение 90-х, на которое и нацелена новая программа маткапитала, не слишком заинтересовано рожать первенцев ради денег. А уже опытные родители решатся на второго и третьего ребёнка только при гарантиях материального благополучия в семье.
Нужно создавать высокооплачиваемые рабочие места, чтобы была уверенность в завтрашнем дне. К сожалению, у нынешней молодежи, которая могла бы рожать, этой уверенности нет;
2) Детские пособия. Отрицать их необходимость бессмысленно, однако при их размерах и существующей социально-экономической ситуации многими семьями они рассматриваются исходя из принципа – лучше хоть такие, чем ничего. И, конечно же, нет исследований, устанавливающих хотя бы слабую корреляционную связь между наличием пособий и желанием семей рожать второго, третьего ребенка. Об этом и говорит Щеглова:
«в 2019 году показатель по рождаемости в крае не выполнен. При этом соцподдержку при рождении первого, второго и последующих детей получили 15 тысяч семей»;
3) Программы «Дальневосточный гектар» и «Дальневосточная ипотека» под 2 %. Очень хочется верить, что эти программы положительно скажутся на увеличении рождаемости в крае, однако ощутимых результатов в ближайшей перспективе ждать не приходится;
4) Медицинские аспекты. Опять цитируем: «развитие экстракорпорального оплодотворения за счёт программы обязательного медицинского страхования». Работу в этом направлении краевого перинатального центра можно только приветствовать – возвращенное счастье материнства даже одной семье стоит любых вложений в это гуманное дело. Однако такие факторы как сложность и стоимость процедуры (1,5 – 3 тыс. долларов), мизерные квоты по ОМС, нестабильная вероятность рождения, определенная опасность для здоровья женщины, количественные результаты – все пока говорит, что этот ресурс в ближайшее будущее ощутимый вклад в общую рождаемость дать не может. И если ЭКО ежегодно может дать в крае первые сотни рождений, то аборты уносят более 7 тысяч рождений. По словам главного внештатного гинеколога края Валентины Лиги, эта статистика относится к государственным учреждениям, число абортов будет другим, если считать обращения в частные медицинские организации.
Сопоставим факты и цифры: в 2019 г. в Забайкальском крае родилось 12,6 тысяч детей, а в результате абортов «убито» более 7 тысяч потенциальных жизней. Вот она демография, однако об этом в докладе ни слова.
В заключение приведем слова губернатора Забайкальского края Александра Осипова:
«Нам необходимо контролировать качество работ по реализации нацпроектов в Забайкалье, эффективность этой работы и исключение возможности срывов».
Деньги на реализацию национальных проектов в Забайкалье выделены большие – 11,6 млрд рублей. Дадут ли они адекватную отдачу, вот в чем вопрос.
В. Г. Романов, профессор ЗабГУ, И. В. Романова, профессор ЗабГУ
