Люди не сразу поняли, что происходит что-то не то. Ежеутренние хлопоты отличались одним - вместо программ «Новости» и «Вести», прогноза погоды и мультиков, по двум, единственным тогда каналам телевидения транслировали балет «Лебединое озеро». Те, кто пережил смещение Хрущева и поочередную смерть трех генсеков, сразу сообразили – неспроста…
Первым отличился «Забайкальский рабочий». На первой полосе свежего выпуска крупным штифтом сообщалось о введении на территории СССР чрезвычайного положения. Ниже говорилось о внезапной болезни президента Горбачева. Вторая полоса газеты рассказывала, как изменится жизнь советских граждан в ближайшем месяце. Запрещалась деятельность всех политических партий, кроме КПСС и Аграрной партии СССР, приостанавливался выпуск независимых газет, которые только-только появились в стране. Вводился комендантский час, расширялся перечень случаев для применения оружия милицией и военными, сообщалось о создании военно-полевых судов. А по телевизору все шло и шло «Лебединое озеро».
Наконец, картинка на экране поменялась – серьезные дикторы Игорь Кириллов и Ада Роговцева чуть изменившимися голосами сообщили, что Михаил Сергеевич Горбачев нездоров и править теперь будет Геннадий Иванович Янаев, вице-президент СССР. Тут же был обнародован указ о создании Государственного комитета по чрезвычайному положению, и переходе к нему всей полноты власти. Деятельность съезда народных депутатов тоже прекращалась.
Где-то в Москве уже стягивались к Дому правительства РСФСР люди. Ельцину спешно писали обращение к гражданам России с объявлением о бессрочной политической забастовки, а в Чите было как обычно - тихо и спокойно. Люди шли на работу. В магазинах выстраивались очереди за хлебом. Домохозяйки рыскали по городу в надежде отоварить талоны на макароны, сахар и стиральный порошок. Но в войсковых частях ЗабВО уже исчезли портреты президента.
Вспоминает полковник в отставке Дмитрий Горбатюк, в 1991-ом году командир стрелковой роты: «Офицеров подняли посыльные часа в три ночи. В четыре утра началось совещание у командира части. Было сказано – Горбачева сняли, Язов (министр обороны СССР в 1991 году – прим.авт.) у власти, вместе с ГБ-шниками и МВД-шниками. В части объявлялась полная боевая готовность. Офицеры перешли на казарменное положение».
В управлении КГБ по Читинской области с утра тоже шло совещание. Вопрос стоял один - арестовывать ли читинскую верхушку «Демократической партии России» и «Народного Фронта»? Как вспоминала Марина Савватеева, в 1991 году лидер читинских демократов, ее вызвал на встречу бывший однокурсник, служивший в КГБ. «Мы встретились на театральной площади, - рассказывает Марина Савватеева, - однокурсник рассказал, что все утро совещались. Решили пока нас не арестовывать. Тем более, до конца никто ничего не понимал. А у нас была твердая уверенность, что все это – ненадолго. Мы были молодые, дерзкие, у всех было какое-то воодушевление. Страха не было вообще».
В то время в Чите бешеной популярностью пользовалась первое независимое издание «Народная газета», под редакцией Виктора Курочкина, до этого возглавлявшего популярный «Комсомолец Забайкалья». Имевшая огромные по читинским мерками тиражи (на уровне 100 000 экз.), «Народная газета» в дни путча, как тут же окрестили демократы ГКЧП, стала единственным источником объективной информации. Газету даже не успели развести по торговым точкам, ее расхватывали прямо на площади Ленина. Платили за номер по 10 и 25 рублей (булка хлеба тогда стоила 40 копеек) и не просили сдачи. Многие просто сдавали деньги на издание газеты.
«С нами на связи напрямую все три дня был Геннадий Бурбулис (госсекретарь при президенте РСФСР Ельцине, прим.авт.) – вспоминает Марина Савватеева. Мы от него получали всю информацию, и тут же ее публиковали».
К вечеру на площади Ленина собрались люди – довольно много. А в городе появились милицейские патрули, усиленные солдатами. Впрочем, обстановка была мирная и спокойная. Следующий день стал днем принятия решений. В Москве явно что-то пошло не так. Журналисты «Вестей» сумели прорваться на несколько минут в эфир из резервной студии и передать картинку: баррикады вокруг Белого дома, Ельцин на танке, триколоры, толпы народу.
«Мы пошли на переговоры с властями, - рассказала Марина Савватеева, - Олег Кузнецов, Валентин Болтян, Саша Жданов. Председателем горисполкома – был тогда Равиль Гениатулин. С ним быстро договорились, что не допустим с обеих сторон насилия».
Региональные власти – председатель областного совета Александр Эпов и глава администрации Борис Иванов были растеряны, видно, что они не знали, что делать. Тем более, что первый канал уже показал пресс-конференцию ГКЧП. Все отметили трясущиеся руки и испуганные взгляды заговорщиков. Только последний маршал СССР Язов монументально возвышался над столом с ничего не выражающим лицом.
«У нас в областном совете были уже свои депутаты – Александр Жданов и Борис Комиссаров. Они донесли до первых лиц области, что вся информация о положении дел в Чите поступает Ельцину. И каждому буде воздано по его делам», - поделилась воспоминаниями Марина Савватеева.
«Я тогда думал только об одном – как сделать, чтобы народ не пошел на народ. Это было бы самое страшное, – вспоминал позже губернатор Забайкальского края Равиль Гениатулин. – Тогда было совершенно наплевать на политику, главное было – сохранить спокойствие».
В частях, дислоцированных в Чите, тоже царило недоумение и растерянность. Указаний из Москвы больше не поступало. Военные оказались предоставленными сами себе.
«Мы гадали - отправят нас в город или нет, – рассказывал бывший командир таковой роты учебного центра в Песчанке Вадим Костюков. Меж собой в курилке молодые офицеры обсуждали все это. Горбачева никто не уважал уже тогда. Но я могу сказать, что танки в город, на людей, мы бы не двинули».
В ночь на 20 августа активисты сопротивления расклеивали машинописные листовки с обращением Ельцина. На ул. Николая Островского двое из них наткнулись на колонну БТР. Мотострелковое подразделение из Каштака пришло ночью, зачем-то поднятое по тревоге. Но утром оно вернулось в расположение.
Следующие сутки стали самыми напряженными. «Голос Америки» и «Радио Свобода» вели трансляцию из Москвы. Читинцы узнали о первых жертвах, и о том, что спецподразделение КГБ «А» отказалось штурмовать Дом правительства России.
21 августа все было закончено. В Чите все так же люди ходили на работу, рыскали за товарами первой необходимости, и покупали водку по ночам у таксистов. Только 22 августа, когда внезапно на всех официальных зданиях Читы красные советские флаги сменились на трехцветные, на площади состоялся митинг победы.
Еще через четыре месяца красный флаг был спущен с Кремля. 74 года советской истории закончились. И началась совсем другая жизнь…
